Я тем временем все чаще появлялась в главном корпусе, около кафедры философии. В этом семестре эстетики у нас не было, поэтому я не имела сомнительного удовольствия видеть Елену Владимировну на занятиях, а значит, мне приходилось прохаживаться возле ее кабинета, выжидая минутку, когда она выйдет на кафедру по делам. Правда, забраться в ее «осиное гнездо» пока никак не удавалось. Единственное — рассмотрела сумку, и, как и ожидалось, на ней не висело никаких поясков, которые могли бы оторваться и остаться на мосту. Да и по цвету найденная мной «улика» абсолютно не подходила.
Затем я попробовала опросить ребят из общаги насчет репутации нашей эстетички, но они, сально гогоча и многозначительно поигрывая бровями, только рассказали мне пару баек и пересказов с чужих слов о ее ненасытном темпераменте, на том дело и кончилось. Как я и ожидала, реальных свидетелей найти не удалось: те парни, кто действительно попадал в поле ее внимания, уже давно выпустились из универа, а другие, возможно, просто не хотели рассказывать об этом посторонним — может, боялись, или, типа Саши, просто стеснялись говорить о своем пикантном опыте. Впрочем, за сексуальные домогательства Елене Владимировне грозило максимум увольнение. А это, если она действительно убила двоих людей и покалечила третьего, слишком мягкая мера. Итак, оставалось только продолжать рыться в собственной памяти и выписывать в тетрадку любые воспоминания, связанные с цепочкой нападений.
Возобновившееся расследование так захватило меня, что я снова с трудом настраивалась на разговор о моих эмоциональных проблемах с Валентином Константиновичем. Вот и на этой встрече, как раз когда мы должны были разбирать, почему на определенном этапе Алиса стала для меня целым миром, он выжидательно смотрел мне в лицо, иногда поправляя сползавшие по тонкому носу очки. И в этот момент меня осенило.
— Кого вы узнали на моей фотографии?
Психотерапевт удивленно моргнул.
— Какое это имеет значение к нашему разговору?
— Некрасиво отвечать вопросом на вопрос, Валентин Константинович, — резко заметила я и слегка наклонилась вперед. — Вы узнали Елену Владимировну Жилину?
Уголки его губ слегка вздрогнули, брови взлетели вверх и тут же вернулись в прежнее положение, а пальцы слегка стиснули подлокотник кресла. Психотерапевт действительно умел брать себя в руки — меньше чем за секунду явный испуг и неприязнь спрятались за привычным доброжелательным выражением лица.
— Послушайте, Вика. Ко мне приходят разные люди, но все они заинтересованы в том, чтобы говорить о себе и своих проблемах — только так я могу помочь им. Вы же постоянно пытаетесь задавать странные вопросы и вообще, относитесь к нашим встречам несерьезно. Не секрет, что я работаю с вами, потому что меня попросил Кирилл Петрович, но даже уважение к нему имеет свои границы. Надеюсь, вы меня поняли.