В полдень внезапно проснулся мой телефон, и глашатай-Джастин возвестил меня об одном весьма неоднозначном звонке. Я несколько секунд смотрела на дисплей, приложив ко лбу холодную липкую ладонь, и не знала, стоит ли вообще отвечать.
— Привет, — прохрипела я. — Ты чего не спишь?
— Потому что я у тебя под подъездом! — вполне бодро заявила Алиса. — Спускайся. Надо поговорить.
Я отключилась и застонала от бессилия. Капец! Не хочу ее видеть! Ни говорить, ни слушать. Почему меня всегда ставят перед фактом?
Когда я вышла на улицу, Алиса стояла, опершись спиной на машину, и пыталась прикурить о маленький дрожащий огонек зажигалки. Ветер постоянно задувал его и она, чертыхнувшись, едва не швырнула зажигалку об асфальт.
— Привет еще раз, — вяло поздоровалась я. — Что?
— Ничего, — она кивнула на «Порш». — Поехали.
Мотор привычно заурчал, я подняла воротник куртки и скрестила руки на груди, не собираясь одаривать окружающий мир своим драгоценным вниманием.
«I kissed a girl and I liked it…»
[1]Я поежилась — текст песни, зазвучавшей по радио, мгновенно будто сам собой переводился в моей голове.
«Us, girls, we are so magical.
Soft skin, red lips, so kissable.
Hard to resist,
Я вздрогнула и шумно вздохнула, Алиса, даже не прислушиваясь, инстинктивно выключила мурлыкающее радио. Дальше мы покатились по озябшему мрачному городу в полной тишине.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как с бодуна! — ворчливо ответила я. — Куда мы едем?
— Не знаю, — подруга улыбнулась краем губ. — Я просто хотела поговорить с тобой о вчерашнем. Мне показалось, ты…
Я поморщилась: в голову тут же со свистом и грохотом ввалились вчерашние воспоминания — неприличный поцелуй, довольно болезненное падение со стола, и особенно — странный, пугающий сон.
— Скорее всего, показалось. Чего на пьяную голову не покажется! — Я повернулась к ней и прожгла сердитым взглядом. — Но давай договоримся: ты больше никогда не будешь даже пытаться меня поцеловать.
Алиса недоверчиво нахмурилась, затем, буквально через секунду, удивленно приподняла брови и вдруг расхохоталась.
— Ах, вот оно что, — наконец выдохнула она. — Наша правильная девочка испугалась! Только я не буду ничего обещать. Я всегда делаю то, что хочу. Вот захочу увидеть тебя такой колючей и перепуганной — и поцелую опять. И ты ничего не сможешь с этим сделать!
— Не надо меня испытывать! Смогу.
— О, да, — коварно улыбнулась она. — Ты сможешь закрыть глаза и прижаться ко мне плотнее.
Мне очень захотелось отпустить ей подзатыльник. Как можно быть такой противной! Я вдруг почувствовала, как лицо заливает краска, и насуплено пробубнила: