Видя отсутствующий взгляд в синих глазах Дьюса, я обязана была что-нибудь сказать.
- У него была потрясающая улыбка, - сказала я мягко, - совсем, как твоя.
Его глаза сфокусировались на мне, и он улыбнулся.
И я улыбнулась.
- Знаешь, - сказал он, вытаскивая тонкую золотую цепочку из-под грязной белой футболки и снимая ее через голову, - ты должна носить это.
Он взял мою руку и положил в нее цепочку.
- Она принадлежала моему старику. Никто и никогда не сказал ничего хорошего об этом ублюдке. Ни разу. Даже его собственная мать. До этого момента. Думаю, это теперь твое.
Я держала цепочку и рассматривала маленький круглый медальон, висящий на ней. Эмблема Всадников была на одной стороне. Слова «Всадники Ада» окружали мрачную фигуру в капюшоне, оседлавшую Харлей и сжимавшую косу в руке.
На обороте значилось «Потрошитель».
- В этот день, семь лет назад, я впервые увидел, как этот мудак улыбается. Это же был и последний раз.
Я не знала, что сказать. Поэтому ничего не ответила, просто надела цепочку на шею.
- Спасибо, - сказала я и спрятала медальон под мою футболку с Джимми Хендриксом, - мне нравится.
Кивнув, он посмотрел вдаль.
- Прогуляюсь по ферме, дорогая. Присоединишься?
Я повесила наушники вокруг шеи, засунула свой Walkman6 в карман джинсов и спрыгнула вниз.
Не слишком задумываясь, я просто положила свою руку в его, как если бы это был отец или Фрэнки. Он посмотрел на меня сверху вниз, но не отдернул руку, его большие теплые пальцы охватили мои, и мы пошли.
Пока мы шли, Дьюс смотрел на облачное серое небо, выкуривая одну за другой сигареты, ничего не говоря.
- Тебе грустно? – спросила я.
Он взглянул на меня, нахмурившись. Я прикусила губу. Я сказала что-то не то? Может, он не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что ему грустно. Мое сердце начало биться быстрее и быстрее, я чувствовала, как моя ладонь становится влажной, и, поскольку, моя рука была в руке Дьюса, я смутилась, и пот выступил еще сильнее.
- Младший брат умер, дорогая. Несколько дней назад.
Я остановилась и обняла его за талию так крепко, как могла.
- Мне очень, очень жаль, - прошептала я.
- Дорогая, - Дьюс отрывисто вздохнул.
Затем он опустился на колени и обнял меня так, что стало тяжело дышать, но мне было все равно, это было так здорово, и я знала – он нуждался в этом.
- Ты славный ребенок, дорогая. Славный, милый ребенок, - он прошептал мне на ухо.
Он отодвинулся и посмотрел мне в глаза.
- Обещай, что такой и останешься, хорошо? В этой гребаной жизни ты и я, малыш, были взращены дорогой и колесами. Это то, что мы знаем и то, чему мы принадлежим, но это еще не значит, что такая жизнь не возьмет с нас своё. Обещай мне! Неважно с чем ты столкнешься, неважно какая херня случится с тобой, не дай этой жизни сломать тебя и озлобить.