Лютый от шока отошел только в камере гарнизонной гауптвахты.
Помещение это было довольно просторным. Посреди одиночной камеры стоял «борт». На языке «губарей» так назывались нары, пристегнутые на день замком. Хорошо, что пол в камере был паркетный.
Лютый, подстелив свой бушлат, лег под батарею, которая была скрыта металлической сеткой. Часовой-солдат изредка открывал «зрачок», на уголовном жаргоне называемый «сучкой» и, убедившись, что арестованный жив и здоров, следовал дальше по коридору, гулко топая своими сапогами.
Через три дня в камеру вошел помощник военного прокурора, который предъявил Сергею обвинение в присвоении конфискованной валюты.
Старший лейтенант Лютый встал перед ним и, выслушав надуманное обвинение, понял, что это дело рук особиста, который должен был эти деньги оприходовать, как вещественные доказательства. Дело, со слов прокурора, передано в следственные органы для дальнейших следственных действий.
Лютый понял — мышеловка захлопнулась. В его голове естественно закрутилась мысль, что это происки майора Брайцева, но он не мог доказать этого. На кейсе были обнаружены его отпечатки пальцев, и это было самой главной уликой в этом деле.
Майор давно положил глаз на его служебные дела и никогда не упускал возможности поковыряться в них основательно после очередного рейда. Его всегда почему-то интересовала «контрибуция», которую десантники получали в награду за свои боевые подвиги. Почти после каждого рейда Брайцев лично допрашивал разведчиков с определенным пристрастием, но каждый раз все его допросы упирались в глухую стену. Никто, ни один десантник не говорил ему, как проходил рейд, и что после этого рейда попадало солдатам в качестве «сувениров». Этот факт злил майора Брайцева, который никак не мог наладить процесс своего «обогащения». Лютый всегда был против подобных откатов и поэтому он никак не мог найти к нему подхода.
Через неделю Лютый вновь предстал перед прокурором. Очная ставка с майором Брайцевым расставила все точки над «и». Как только Сергей в сопровождении конвоя вошел в кабинет следователя, Брайцев сказал:
— Я вас, старший лейтенант, предупреждал, что вы доиграетесь с законом. Вот и доигрались. Это же надо, превратить армию в коммерческую лавку…
Сергей молчал. Он понимал, что каждое слово, сказанное им, будет обязательно интерпретировано не в его пользу.
— Вы подтверждаете, старший лейтенант, что из последнего рейда вы привезли на базу миллион долларов США? — спросил следователь, записывая показания в протокол.