Погода была гадкой. Тяжелое свинцовое небо нависло над городом, а холодный ветер пронизывал насквозь. Я знал, что в это самое время в России стоят сильнейшие морозы, которые унесут этой зимой тысячи жизней, и от этих мыслей становилось еще холодней. Хотелось где-то спрятаться, где-то укрыться и выпить горячего грога, чтобы забыть ужасы зимы сорок первого.
— Господин капитан, мы долго будем стоять здесь?
— Не спеши малыш, еще неизвестно, когда мы сможем вернуться сюда. Я хочу внимательней осмотреться. Возможно, что нам с тобой придется вернуться, чтобы получить награды лично из рук фюрера. Отсюда совсем недалеко, всего лишь каких-то четыре остановки от центра возле Бранденбургских ворот, — сказал он, и показал в направлении рейхстага.
Трамвайчик, скрипнув на повороте колесами, остановился невдалеке на остановке. Крамер, спохватившись, бросился к нему, увлекая меня следом. В тот самый момент, когда он тронулся в направлении Лейпцигерштрассе, мы, влетев на деревянную подножку, вцепились в металлические поручни.
Маленький и уютный ресторанчик «Радебергер» встретил нас, как обычно сильнейшим запахом табака и натурального кофе. Здесь, казалось, вся атмосфера пропитались этим ностальгическим духом былых времен еще довоенной Германии. Как и везде, ресторан так же был украшен в соответствии с наступающим рождеством, и эти яркие украшение возвращали меня в памяти в далекое-далекое детство.
В зале было немноголюдно и Крамер, на ходу снимая свой плащ и фуражку, уселся за столик в самом уютном уголке. Я тут же проследовал за ним и, предчувствуя долгий разговор с капитаном, тоже разделся. Нам последнее время редко удавалось поговорить с глазу на глаз, так как за спиной всегда были чьи-то уши. Не хватало что-то сказать такое, чтобы тут же угодить в лапы Гиммлеру. Его подопечные в каждом человеке видели врага третьего Рейха, а из их крепких рук еще никто не выходил живым.
Я видел своими глазами батальоны штрафников, которые где-то сомневались в правильности дела Рейха, за что и платили своими жизнями на минных полях большевиков.
Через несколько минут к нам подошла Герта, так звали официантку, и, улыбаясь, положила перед нами меню в старинной кожаной обложке.
— Что изволят господа офицеры!? — спросила она, держа в своих руках карандаш и записную книжку.
— Свинину с капустой, шнапс и большой бокал пива, — сказал капитан, предчувствуя настоящий праздник живота.
Герта взглянула на меня и, улыбаясь, спросила:
— Вам, господин офицер!?
Я рассматривал меню, но от волнения строчки прыгали у меня перед глазами и я никак не мог сообразить, что можно съесть такого, что я буду вспоминать, сидя во вшивом окопе под «мертвым городом». Мне хотелось продлить эти счастливые минуты и, выдержав паузу, я выдал: