Я тогда был молод и совсем не понимал, что придет то время, когда я, возмужавший в боях простой немецкий солдат, задумаюсь о правильности этой неправильной войны. Ведь как раз судьба простого солдата порой бывает на удивление непредсказуема — сегодня ты бьешь своего врага, а завтра враг бьет тебя, и ты начинаешь думать ради чего все это? Ради чего столько жертв и, познав это, ты начинаешь уже любить тех, кто хочет твоей смерти.
Нагнув голову, фельдфебель проследовал в проем в стене, заставленный старой дверью, обитой ватным матрацем. В глубине подвала горела печь, и как у нас пахло жареным мясом. Трупы лошадей и коров, убитые бомбежкой валялись всюду, присыпанные снегом и дожидались весеннего тепла. Но вскоре даже эта дохлятина закончится, и голод еще больше подавит наш боевой дух.
Я еще тогда не видел и не понимал масштабов этой вселенской катастрофы. Новые и новые жертвы этой бойни сейчас были скрыты толстым слоем снега, напоминая простые сугробы. Пройдет время и с наступлением тепла, природа обнажит то, что описать словами просто невозможно. Человечество еще не придумало таких слов, которые могли рассказать о тысячах черных, синих и коричневых трупах, лежащих на льду Двины и на полях сражений вокруг всего города. Разложившись с приходом тепла, они наполнят сладковатым запахом смерти весь город и все его окраины. Все, кто тогда остался в живых будут вынуждены передвигаться по городу в повязках на лице и привлекать местное население к их захоронению, чтобы избежать распространения всякой заразы. Это было ужасно….
Спустившись вместе с фельдфебелем в подвал, я увидел в тусклом свете керосиновых горелок силуэты разведчиков. По всей видимости, они только недавно вернулись с рейда по большевистским тылам. Они не торопясь, снимали свои белые маскхалаты и развешивали их на просушку вокруг раскаленной докрасна печи, чтобы уже завтра снова уйти в тыл врага. Несмотря на усталость, у них еще хватало сил шутить и, судя по улыбкам на их лицах, было заметно, что эта вылазка разведки была вполне удачной.
Фельдфебель подошел к офицеру, сидевшему около печи, и доложил:
— Питер, я тебе привел нового разведчика. Полковник Зинцингер подписал приказ о его переводе. Наверное, с его приходом или все «Иваны» сдадутся в плен, или война совсем закончится. А тебе, Кристиан, хочу пожелать беречь свой зад. Пусть не тронет его граненый штык русского солдата.
Офицер посмотрел на меня уставшим взглядом и тихо совсем не по-армейски сказал:
— Присаживайся, малыш. Не слушай этого зануду. Весь 257 полк знает фельдфебеля Краузе, как первого паникера армии «Центр». Уже сегодня он готов сдаться в плен, лишь бы набить свое брюхо дерьмовой русской кашей, — сказал обер-лейтенант Крамер.