Он указал мне на пустой патронный ящик, который стоял возле чугунной печи и я, подчинившись его приказу, присел рядом. Скинув с плеч ранец, я поставил его рядом и замер, слушая своего нового командира.
— Ты, Питер, не зарывайся! Краузе с 38 года в вермахте! Я дрался в Бельгии и Польше. Я в первых рядах вступил на эту большевистскую землю. К тебе пока, Питер, еще благоволит фортуна, но я думаю это ненадолго. Я на всякий случай закажу тебе резной березовый крест, — зло сказал фельдфебель и с обидой плюнул на пол.
— Ты, Краузе, лучше себе закажи крест. Мы все здесь в одинаковом положении.
Фельдфебель вновь плюнул на пол и, кутаясь в гражданский вязаный шарф, ушел назад на передовую, бубня себе под нос проклятия в адрес капитана.
В эти дьявольские дни, когда русская авиация утюжила наши укрытия, когда мороз косил нас сильнее вражеских пулеметов, мы порой все срывались по любому пустяку. Нервы у каждого были на взводе, и было достаточно или плохого слова, или даже косого взгляда, как в ход моментально шли кулаки.
Крамер осмотрел меня с ног до головы и сказал:
— Я, Крис, хотел бы познакомить тебя с твоими новыми товарищами по оружию. С ними тебе придется делить и последний кусок хлеба, и последний патрон в этом чертовом пекле. Ты, наверное, знаешь, что такое разведка? — спросил он, подкидывая в печь щепки.
— Так точно, господин офицер, — вскочив, сказал я и вытянулся по стойке смирно.
— Мне не понятно, что же привело тебя к нам, мой юный друг? Кажется, в детстве ты много книжек прочитал про всякие удивительные приключения. О подвигах великих нибелунгов, о великом немецком солдате Арминиуме. Война с русскими, это я скажу тебе не свадебное путешествие по Франции. А нибелунгами тут вообще не пахнет. Тут пахнет дерьмом, и ты сам видишь, как большевики из нас тянут жилы, и вряд ли мы когда-нибудь загоним их за Урал, как говорит нам фюрер. Они уже второй месяц лезут с севера, словно тараканы. Каждый день они кладут сотни своих солдат, и им хоть бы что!
Крамер привстал с ящика. Следом за ним вскочил я.
— Хочу представить тебе тех, с кем тебе придется воевать. Камрады, у нас пополнение. Старик Зицингер услышал наши молитвы и прислал нам храброго гренадера.
Из темноты подвала послышалось легкое хихиканье.
— Знакомьтесь, господа, — это Кристиан Петерсен, бывший студент берлинского университета. Переведен к нам по моей просьбе. Нам нужен тот, кто будет профессионально рисовать нам карты. Мне надоело смотреть на работу Юргена. Если бы мы и дальше воевали по его картам, большевики были бы рады принять нас.