Я заворожено смотрел на эту смертоносную каплю, и все мое тело в эти секунды сковало дьявольское оцепенение. Я видел, как пробив промерзшую толщу земли, она вошла в неё, словно кинжал в кусок хлеба и через мгновение огромный столб огня и земли взметнулся в обратном направлении, поднимая в воздух сотни тонн замерзшей породы. Земля содрогнулась и стала уходить из-под моих ног, бросая мое жалкое существо в глубокую щель траншеи.
Все небо в долю секунды покрылась разрывами зенитных снарядов. Всё пространство вокруг базы закипело от выстрелов зениток и крупнокалиберных пулеметов. К самолету потянулись пунктиры трассирующих снарядов, которые разрезали воздух огненными точками. Но, несмотря на плотный огонь противовоздушной артиллерии, самолет большевиков спокойно без потерь удалился в направлении линии фронта. Всего несколько тяжелых бомб, сброшенных на наш гарнизон, повергли его обитателей в состояние смятения и вселенского хаоса. Отовсюду доносилась отборная брань, перемешанная со стонами раненых и умирающих.
Когда я вылез из окопа то первое, что меня поразило, это бегущие к концу деревни наши солдаты и офицеры. Отряхнувшись от земли, я направился к месту общего сбора. Увиденное поразило до самого сердца. Даже лишенные чувств наши солдаты, замерли в полнейшем оцепенении и непонимании произошедшего. Моему взору предстала ужаснейшая картина, которую я всю жизнь буду видеть и вспоминать в кошмарных снах. В ту минуту мороз пробежал по моей шкуре, а необычайный озноб стал трясти меня в нервной лихорадке.
Посреди сарая, где еще десять минут назад были русские пленные, зияла огромная воронка диаметром не менее десяти метров. Разорванные взрывом бревна были разметаны по огромной площади и тлели, испуская белые струйки дыма. Тела пленных «Иванов» были настолько истерзаны силой взрыва, что месиво из мяса, раздробленных костей и внутренностей были разбросаны на расстоянии в диаметре ста метров от этой зловещей черной и еще парящей ямы.
Фактически весь снег в округе был окрашен красным цветом человеческой крови и мяса. Эта жуткая картина войны настолько поразила сознание солдат, что многие не смогли сдержать свои внутренние чувства.
Несмотря даже на смерть своего врага многие наши новобранцы рыдали словно дети, а бывалые ветераны, поддавшись внутренним ощущениям, просто блевали при виде этого кровавого месива. Из трехсот, собранных вместе человек, не выжил ни один в этом огне ада, за исключением того русского, которого мы держали в качестве приманки для снайпера.
Сейчас я вспоминаю тот миг, когда нашему пленному «Ивану» довелось увидеть всю эту картину сотворенную его же соотечественниками.