Солдат, пригнувшись, повел меня в подвал какой-то церкви, где под мощными кирпичными сводами скрывалось все управление гарнизона. Войдя в подвал, я почувствовал тяжелый запах умирающих и уже давно умерших солдат. Они лежали вповалку на носилках, истерзанные осколками и пулями. От подобной картины и этого жуткого сладковатого запаха приступ тошноты подкатил к моему горлу. Я удивился, как в таких условиях может существовать управление гарнизоном?
Пройдя через проход в соседнее помещение, я увидел жалкие остатки некогда бравых офицеров Вермахта. Некоторые спали на деревянных подстилках, а другие разговаривали по поводу предстоящего прорыва, иногда переходя на спор, сопровождаемый бранью и криком.
Уставший, я вошел в эту комнату, где воздух был значительно чище и свежее. Офицеры, замолчав, посмотрели на меня с глазами полными надежды. Я, словно Моисей должен был провести свой народ через пески и море подальше от преследуемого нас зла.
— Унтер-офицер Кристиан Петерсен, диверсионно-разведывательное подразделение «109 Вольф», — отрапортовал я, и присел на ящик из-под боеприпасов.
— Унтер-офицер, где ваши камрады? Почему они не с вами? — спросил худощавый капитан с восковым лицом.
— Я прыгал последним, мне пулей перебило стропы, поэтому я и оказался здесь раньше по воле ветра. Возможно, что все остальные прорываются через русские траншеи. Или еще хуже, из осажденных частей города.
— У вас не будет табака? — спросил капитан.
— Да, да, есть.
Я вытащил пачку сигарет «Karo» и стал угощать подходивших офицеров. В сумраке подвала заискрились вспышки зажигалок, после чего послышались глубокие благоговейные вздохи и даже легкое покашливание. Все офицеры курили в молчании, стараясь каждую затяжку держать в своей груди до полного растворения дыма.
Русская артиллерия еще продолжала вести массированный огонь, стараясь выкурить нас, словно крыс из обороняемой цитадели. Страшный грохот в какой-то миг был нарушен отборной бранью ввалившихся в этот подвал солдат. Я услышал, как Крамер, изрыгая рулады русского мата, вошел в импровизированный штаб. Не обращая внимания на звания офицеров, он в довольно ехидной форме громко сказал:
— Это что, самые отборные войска фюрера!? Я вижу, господа офицеры, вы неплохо устроились, пока ваши солдаты погибают под огнем большевиков!?
— О, Кристиан, малыш! А я уже думал, что никогда больше тебя не увижу. Но судьба так благосклонна к тебе, что я решил даже продавать билеты, чтобы на твоем везении нажить неплохой капитал к своему пенсиону!
Крамер подошел ко мне и обнял, словно родного брата. От его маскхалата пахло свежестью русского снега и легким горьким запахом тринитротолуола.