готов, если, конечно, до этого дело дойдет. И были еще несколько когорт
Двадцать третьего легиона, оставленные в качестве заслона против Нарбона.
Впрочем, на эти когорты рассчитывать не приходилось. Гарнизон города вполне
мог вмешаться в битву и, по приказу Красса, заслон не мог быть снять ни в
каком случае.
Кассий не знал, началась ли битва. Увидел ли Эврих, что его армия сможет
преодолеть палисады? Поверил ли он, что против него выстроены все римские
легионы? За рядами Двадцать пятого и Четвертого стояли воткнутые в землю
шесты, на которые нацепили старые плащи, разбитые шлемы и все прочее, что
сумели найти. Это была идея того центуриона из Арелата - Деция Сея. Крассу
она понравилась и удачно дополнила его план.
Да, план был хорошо. Но если он не сработает... Красс все поставил на
удачный бросок костей. Если готы уничтожат два легиона раньше, чем остальные
смогут ударить, армию римлян ждет гибель. Она будет разорвана на части и
легко разбита. Красс шел на огромный риск, и Кассий в душе не одобрял такого
решения старого полководца.
- Шевелись ты, крыса дохлая! - послышалось сзади и Кассий вздрогнул от
неожиданности, будто центурион обращался к нему. - О чем там задумался?!
Жопу забыл почесать?! Я тебе покажу жопу! Я тебе...
Стиснув зубы, легионеры карабкались по склону холма.
Ударяя мечами в щиты, пехота готов приближалась к линии римских
укреплений. Передние ряды прикрывались щитами, задние тащили связки фашин,
чтобы заваливать рвы. Среди массы готских воинов выделялся отряд саксов,
размахивавших грозными боевыми топорами.
- Римские псы! - кричали они. - Кровью умоетесь, дети шлюх! Мы ваших жен
имели! И матерей! И сестер!
Римский строй стоял молча. Фланги Двадцать пятого легиона, который должен
был принять первый удар, прикрывали шесть когорт Четвертого. Остальные
когорты Копония составляли вторую линию. А еще дальше, напоминая огородные
пугала, стояли лишь шесты с напяленными на них плащами. И за ними тысяча
всадников Цестия.
Не дойдя сотни шагов до палисада, огромный прямоугольник готской пехоты
остановился. Двадцать тысяч солдат ждали команды. Хотя саксам это было не по
нутру, ждали и они - все знали, Эврих скор на расправу. Нарушить дисциплину
- значит прямиком отправиться в ад.
Викторий вышел вперед. В этот бой он шел пешим. Недавний позор битвы при
Дюрантисе, когда он бежал одним из первых, не должен был повториться.
Сегодня он победит или умрет здесь. Так решил комит Аквитании.
Несколько минут он смотрел на римский строй. Викторий помнил эти ряды алых