— Ладно уж, проходите, я поджарю ваше мясо, — Ангелина сдалась, представив, что незнакомец и вправду исчезнет, и она снова останется одна — одинешенька. — Мойте руки и на кухню. В комнату не приглашаю, там не прибрано. Я только цветы в вазу поставлю…
Анатолий снял ботинки, но тапки своего размера не нашел. Звякнув топором и молотком, он положил пакет на пол и в носках отправился в ванную.
Ангелина заскочила на кухню, поспешно прибрала на столе, налила воды в самую большую вазу и поместила в нее тяжелые длинные лилии. Машинально взглянув в зеркало, она увидела, что ее губы густо вымазаны шоколадом. Черт! Он заметил или нет? Кажется, нет. А Анатолий уже входил в кухню и усаживался за стол, как будто делал так каждый вечер. И Ангелина поняла, что именно этого она хочет всем сердцем…
Анатолий наточил нож, порезал и отбил мясо. Ангелина поджарила бифштексы с кровью и сервировала стол, поставив два прибора и подсвечник с ароматическими свечами. Для романтического ужина чего-то не доставало. Анатолий хлопнул себя по лбу, сбегал в коридор и вернулся с бутылкой итальянского «Мерло».
— Я где-то вычитал, что только два вида красного вина — «Мерло» и «Кагор» — оказывают лечебное воздействие на организм.
— За что будем пить? — спросила хозяйка, вытирая запылившиеся бокалы.
— Как за что? За знакомство. Я ведь до сих пор не знаю вашего имени. Давайте познакомимся заново. Меня, если вы помните, зовут Анатолий Дмитриевич. Я холост, в полном расцвете сил, без видимых вредных привычек, по специальности — врач.
— Ангелина Громова, в настоящем — агент по недвижимости, в прошлом — психолог, убежденная феминистка, считаю такие атавизмы, как порядочность и обязательность, неотъемлемым аксессуаром современного мужчины.
— Вот и познакомились! Кстати, у вас ангельское имя. И фамилия замечательная — Громова. Как гром и молния! Я буду называть вас сверкающим ангелом. Вы не возражаете?
Ангелина покачала головой.
— А давайте-ка, мой сверкающий ангел, выпьем на брудершафт? — предложил он, разливая в бокалы вино.
Ангелина молчала, не в силах согласиться или отказаться.
— Не бойтесь, я же не кусаюсь, — Анатолий скрестил их руки и приблизился лицом к ее лицу.
От него пахло дорогим одеколоном и, несмотря на темные круги под глазами после суточного дежурства, он был безукоризненно выбрит. Ангелина зажмурилась и почувствовала трепетное прикосновение его губ, как будто бабочка задела ее невесомыми крылышками. Ангелину еще никто так не целовал. Лицо ее мгновенно запылало.
— Какое пьяное вино, — она отстранилась и приложила ладони к щекам.