Не видела Оля, как за зеркальной стеной мрачный огромный глаз наблюдает за каждым её движением. Видела только пляшущих человечков, и тело сразу начинало само двигаться. А когда с головой ушла в этот удивительный танец, то уже и не понимала, день сейчас или ночь.
Если не считать перекусов и двух ночных купаний в океане, когда кровь совсем закипала, и следовало быстро остыть, Ольга останавливалась ещё раз пятьдесят.Первый – на тысяче восьмом движении. Потом поскользнулась на трехтысячном, и упала в обморок на десятитысячном. Потом считать перестала, когда падала. Но каждый раз вставала, делая неимоверные прыжки с подкрутом, где ноги, нарушая все правила координации, шли в одну сторону, а руки в другую, как никогда в природе не бывает. Даже ложилась на землю от обиды. Смотрела на бесконечные ряды пляшущих человечков и никак не могла ухватить, в чём тут секрет и в чём разгадка. Ей казалось, что вот сейчас она что-то главное поймёт, зацепится и уже не остановится, пока не дотянет этот танец до конца, до самого последнего человечка. Вот бы приехала быстрее бабушка этого хорошего человека, Вертицкого. Может, есть у главного специалиста по свитку подсказка.
Ольга падала и вставала снова. Казалось, вот, срастается её танец, зацепилась, но ответ опять ускользал. Новое разученное движение вроде бы придавало силы и желание идти дальше. Но за ним следовал очередной срыв и организм, защищаясь от нечеловеческой усталости, впадал в забытье.
Девушка не видела, как кончается день и наступает ночь, а потом новый день. Время вытянулось в бесконечную нить. Она даже не понимала, что находится в океане за тысячу вёрст от родного Силаморска. И поднимись сейчас какая цунами или выползи из океана чудовище с вонючей пастью, готовое заглотить Олечкину хижину вместе с островом, кричи не кричи «мамочка», ни одна человеческая душа не услышит и не поможет. И только турмалиновая бусина, за которую она всё время держалась, как за путеводную звезду, становилась все темнее и темнее, удивляя девушку невиданным для неё глубоким фиолетовым, уже почти чёрным цветом.
Что это значит, Ольга не знала. Но бусина не исчезла. Стало быть, девушка всё делает правильно.
В отличие от Сергея, рыдавшего в директорском кабинете от приступов жалости к своей неженатой жизни, Оля злилась только на собственную неуклюжесть. Это она косолапа, угловата, мешковата и топорна до такой степени, что никак не может выполнить этот сложный танец и помочь бедной бабушке Вертицкого.Попав в ловушку кабачкорылого Тхэи, в состоянии полного безвременья, Ольга так и не поняла, что нет никакой бабушки. И что с каждым разученным тактом приближает себя к собственной погибели.