То, что цепочка нападающих так растянулась, и было залогом успеха. Защищающиеся, сколько бы их ни осталось с этой стороны поселения, просто не могли успеть перестрелять всех, пока мы пересекали открытое пространство.
Когда я добежал до первого окраинного дома, Басмач был где-то впереди и слева. Он теперь меня не видел, а спешащим позади рядовым до меня не было особого дела – и я с ходу прыгнул в окно без стекла. Пробив мешковину, которой был занавешен проем, влетел внутрь, перевернув стол, упал за ним. Вскочил на колени, поднял «Карбайн»… Никого.
Покинув дом через дверь на другой стороне, я побежал вдоль ограды, перескакивая через грядки с зеленеющими кустиками. Все, дальше каждый за себя. Басмач и Шульгин с их атакой нужны были, чтобы попасть в Городище, причем попасть с шумом и пылью, когда персонально на меня никто не обратит внимания. Сейчас все именно так и было: в Городище грохотали выстрелы, кричали люди, бой неуклонно распадался на отдельные перестрелки, на стычки небольших групп и одиночек среди кривых улочек, огородов, заборов, сараев и домов. Отряды Басмача и майора медленно сходились с двух сторон, и сквозь весь этот хаос двигался я.
Теперь вопрос состоял в том, кто первым доберется до центра.
* * *
Выстрелы доносились из-за домов, с двух сторон. Стреляли за спиной, стреляли впереди, но на площади с Теремом и тюрьмой было тихо. Безмолвно пялились в пустоту вкопанные по кругу столбы-идолы. Сидящий между ними беловолосый человек, которого я видел из окна тюрьмы, исчез. Поскрипывая зубами от спазмов, я пробежал вдоль края площади, свернул, быстро пересек открытый участок. Снова поворот – и за углом бревенчатой тюрьмы взгляду открылось крыльцо, перед которым прохаживался краевец в кожаном шлеме, меховой куртке и штанах, с «АКСУ» в руках. Сейчас он находился ко мне спиной и повернуться должен был через несколько шагов.
В любую минуту Шульгин со своими мог ворваться на площадь, да и Басмач скоро подоспеет. Я опередил его бойцов только потому, что те по дороге то и дело встревали в перестрелки, я же, наоборот, старался избегать их, лавировать и прятаться, двигаясь вперед лишь с одной целью: как можно быстрее добраться до площади. Не было ни секунды лишнего времени, поэтому я сразу бросился вперед вдоль стены, подняв «Карбайн» к плечу. Оглянется часовой – значит, не свезло ему, не оглянется…
Он оглянулся, но в самый последний момент, и стрелять не пришлось, я просто пнул его носком ботинка между ног и тут же, повернув винтовку, ударил прикладом в висок.
Это был Овсянка, молодой лесной волк из отряда Зверовода. Он беззвучно повалился на ступени крыльца. Распахнув дверь, я вбежал в пустой коридор. Вот она, наша камера… Почему открыта?!