Такой близости с Максимусом у нее не возникло. Возможно, дело в ней, она очень сдержанна по натуре, или, возможно, дело в том, что он намного старше ее, и на нем лежит слишком много обязанностей как на герцоге Уэйкфилде. Что бы это ни было, но сейчас Геро поняла, что до конца не знает своего брата. Она не знает, какие страхи его мучают – если он вообще чего-либо боится, – любил ли он когда-нибудь или плакал по ночам, страдая от сомнений.
И он, конечно, тоже по-настоящему ее не знает.
Максимус взял ее за руку.
– Мне не безразличны ты и твое благополучие. Ты ведь это знаешь, правда?
Геро молча кивнула. Он удивил ее. И еще ей было стыдно и больно слышать такие слова.
– Геро, если тебе нужна моя помощь, ты только скажи. – Он стиснул ей пальцы и положил ладонь себе на руку. – Пойдем. Вон там стоит Мэндевилл. Уверен, что он очень обрадуется, увидев свою невесту.
Геро ничего не осталось, как вместе с братом подойти к Мэндевиллу, но пока они шли, она оглядела залу. Гриффина она не увидела. Вероятно, он уже ушел ужинать.
– Что за срочное дело ты хочешь обсудить с Мэндевиллом? – спросила она.
– Его брата.
Геро остановилась.
– А что с Редингом?
Максимус, нахмурившись, смотрел на нее сверху вниз.
– Он гонит джин в Сент-Джайлзе. Мне придется его арестовать.
Удар был так неожидан и так силен, что на мгновение она даже не ощутила боли.
– Нет!
– Прости, дорогая. Я знаю, что он брат Мэндевилла…
Она сжала руку Максимуса дрожащими пальцами.
– Ты не можешь арестовать Гриффина. Не можешь.
Глаза у Максимуса подозрительно сощурились.
– Гриффина?
Это случилось – она выдала себя. Она потеряет Максимуса, потеряет семью, друзей.
Геро убрала ладонь с рукава брата и крепко стиснула руки перед собой. Она должна помнить, что они находятся в зале полной людей.
– Ради меня, Максимус, – прошептала она, почти не разнимая губ. – Обещай, что ты не тронешь его.
Вокруг них слышались разговоры и громкий смех, но Максимус стоял подобно каменному изваянию и молчал.
Геро закрыла глаза и стала молиться.
Наконец брат заговорил:
– Кем бы Рединг ни был для тебя, это необходимо немедленно прекратить.
Геро открыла глаза. Лицо брата было бледным и напряженным, на губах – ни кровинки. Она хотела что-то сказать, но он резко и повелительно поднял руку.
– Подожди. Я не предприму против него никаких действий. Ради тебя. Но за это ты пообещаешь мне, что оставишь его. Геро, он перегоняет джин. – Это слово плевком слетело с его губ.
Она опустила голову, от сердца отхлынул ужас.
– Я жду, сестра.
Геро молча кивнула.
Максимус глубоко вздохнул. Она вдруг почувствовала, что он натянут как струна и что по его телу пробежала дрожь, как у беговой лошади, которую сдерживают у барьера на старте.