Он с такой силой впился ей в губы, что она едва не упала и вцепилась пальцами ему в спину. Но она не сопротивлялась, не сделала ни малейшего движения убежать от него или отстраниться от жестких губ, терзающих ей рот.
Это немного успокоило дикое животное, рвавшееся из него наружу. Он чуть отодвинулся и посмотрел в ее огромные глаза, затуманенные от прилива чувственности. Тогда он подхватил ее и, не обращая внимания на слабый протест, вынес из библиотеки подобно жестокому мародеру-викингу.
В эту минуту в коридоре появился Дидл. Камердинер разинул рот. Гриффин бросил на него грозный взгляд, предостерегая от лишних вопросов, и с Геро на руках взбежал по лестнице.
Она уткнулась лицом ему в грудь.
– О боже! Он нас увидел.
– Он не скажет ни слова, если хочет задержаться в этом доме, – прохрипел Гриффин.
Он внес ее в спальню, захлопнув за собой дверь ногой, и с размаху опустил на кровать.
Геро посмотрела на него и прошептала:
– Но он поймет, чем мы тут занимаемся.
– Вот и хорошо. – Он прижал ее своим телом. – Будь моя воля, весь Лондон узнал бы, чем мы тут занимаемся.
Он ожидал возражений, однако вместо этого Геро подняла руки и погладила его по голове.
– Гриффин, – тихо и печально произнесла она. – Ох, Гриффин.
Эта печаль проникла ему в душу, но не отвлекла от задуманного. Не сейчас. Внутри у него разрасталась неуправляемая жажда сделать то, что он намеревался, пока еще не поздно. Он рванул тесьму на лифе ее платья.
Геро и не пыталась остановить его, а просто неподвижно лежала и водила руками по его коротким волосам, словно успокаивая. Корсет плохо поддавался его натиску. Что с ним? Уж он-то никогда не испытывал трудностей, чтобы раздеть женщину.
– Позвольте мне. – Она отвела в сторону его трясущиеся руки, развязала шнурки, и Гриффин припал ладонями к ее теплой коже и… успокоился.
– Все снимите, – потребовал он. – Все.
Геро удивилась, но не стала возражать, а медленно освободилась от многочисленных слоев тончайшей материи, а он при этом сходил с ума. Когда же она наконец скинула туфли и потянулась к лентам подвязок, он не выдержал и рявкнул:
– Не надо.
Гриффин смотрел на нее так, как знаток осматривает прекрасное произведение искусства. Ее тело было хрупким, грудь высокой и нежной, бедра стройными, а белая кожа, казалось, отливала лунным светом в сумрачной спальне. Рыжий хохолок волос между бедер выделялся ярким пятном.
Гриффин чувствовал, как сильно напрягся его член, но не похоть владела им, когда он смотрел на нее, обнаженную и беззащитную. Его охватило странное чувство, чувство собственника, а также желание не отпускать ее от себя, оберегать и… почитать. Эту гордую женщину можно обидеть самыми различными способами. Мысль была подобна удару ножа, от которого душа кровоточит.