– Друзья… – Рединг откинулся назад. – Я для вас только друг?
Геро заморгала – она не ожидала такого вопроса.
– Да. Почему нет?
Он пожал плечами, задумчиво глядя на нее.
– Почему нет… Друг – такое… умиротворяющее слово. Вы целуете всех ваших друзей так, как поцеловали меня прошлым вечером?
Она ждала от него чего-то подобного, но все равно вздрогнула, как от удара.
Его рот… горячий рот.
– Я вам уже говорила, что не хочу обсуждать вчерашний вечер. Это в прошлом.
– И все забыто?
– Да.
– Странно. – Гриффин потер подбородок. – А мне вот трудно забыть. Ваши губы… мягкие, сладкие, когда вы раскрыли их и прижали к моим губам.
Геро охватил жар от его слов. Она была не в силах совладать с собой – желание вспыхнуло и прострелило ее насквозь. Ему ничего не стоит зажечь в ней этот огонь.
– Прекратите, – тихо попросила она. – Зачем вы это делаете?
Гриффин отвернулся:
– Честно говоря, не знаю.
– Я выхожу замуж за Томаса. Через пять недель. Если нам придется общаться как брату и сестре, то вы должны об этом забыть.
– А вы сможете? – с кривой усмешкой спросил он.
Геро подняла подбородок, но промолчала.
– Думаю, что нет, – пробормотал он. – Случилось чудо. И все.
Гриффин сунул руку в карман, извлек книгу и молча перекинул ей на колени, а сам уставился в окно.
Геро посмотрела на обложку. Это был томик «Истории Пелопоннесской войны» Фукидида. Она провела пальцем по выпуклому рельефу на кожаной обложке, и глаза у нее неожиданно наполнились слезами.
– О, миссис Холлингбрук, вам письмо, мэм! – Нелл Джонс вошла на кухню, помахивая конвертом.
Сайленс подняла глаза от теста для бисквита, которое она безуспешно пыталась раскатать. Вот уж чем она не блистала, так это кулинарными талантами.
Нелл бросила взгляд на тесто и сморщила нос.
– Дайте-ка мне, а вы сядьте и прочитайте письмо.
Сайленс с радостью отдала ей скалку, отряхнула руки и ополоснула в тазу, прежде чем придвинуть стул к кухонному столу.
Мэри Дарлинг играла на полу с кружкой и большой ложкой, но когда девочка увидела, что Сайленс села, то подползла к ней и потребовала, чтобы ее взяли на руки.
Сайленс подхватила ее и поцеловала в макушку. За последние семь месяцев волосы у Мэри Дарлинг отросли и превратились в густые чернильно-черные кудри.
Посадив малышку на колени, Сайленс показала ей письмо.
– Ну, как ты думаешь, от кого это? – Сайленс аккуратно сломала печать.
– От капитана Холлингбрука? – спросила Нелл.
Сверху послышался глухой стук, затем что-то похожее на скрежет пилы по полу. Предполагалось, что дети занимаются чтением под присмотром служанок, но почему-то этот ежедневный урок часто превращался в свалку.