— Значит, нашему отцу не придется платить, чтобы они оставили нас в покое, — предположил Эдмунд.
— Если бы мы дали им еще серебра, — прорычал Этельстан, — их корабли пошли бы ко дну от его тяжести.
Взглянув на Эдмунда, он увидел в его глазах отражение своего собственного страха.
— Викинги не оставят нас в покое надолго. И ты, и я — мы оба знаем, на что Вилобородый потратит награбленные сокровища.
Эдмунд кивнул.
— Он построит новые корабли-драконы и наймет новых людей.
— А потом, — угрюмо подытожил Этельстан, — он вернется.
Сентябрь 1003 г. Поместье Альдеборн, графство Нортгемптоншир
Именно элдормен Эльфхельм принес весть о разграблении Дорчестера, Уилтона и Солсбери своим сыновьям и дочери в Нортгемптоншир. Эльгива наблюдала за приездом отца, стоя в дверях большого зала. Вульф стоял справа от нее, а старший брат — Уфгет — слева. Осенний день выдался прохладным. Она протянула положенную при встрече чашу эля отцу, который, спешившись, подошел к ступеням крыльца.
Она не видела его с весны и теперь была поражена тем, как он постарел. Действительно ли ее отец так состарился, гадала она, или это обострились ее чувства? С тех пор как ей явился белый олень, все словно стало другим — более старым, темным, даже страшным. Было ли это даром того призрачного оленя? Если да, то она с радостью бы его вернула.
Эльгива распорядилась, чтобы накрыли стол, и, когда отец сел подкрепиться мясом и элем, все трое его детей стали внимательно его слушать.
— Это значит, — заключила Эльгива, выслушав рассказ отца о внезапной болезни Эльфрика и отступлении английской армии, — что викинги навсегда покинули наш берег?
С тех пор как она вернулась из Эксетера, братья держали ее взаперти внутри частокола, опасаясь датских пиратов. Всякий раз, когда Эльгива выходила за пределы ограды, чтобы съездить в соседний Нортгемптон или поохотиться в их собственных лесных угодьях, ее сопровождала вооруженная охрана и непременно один из братьев. Братья ей уже надоели до смерти.
— Это значит только то, что они покинули наш берег. Пока, — ответил отец. — Тот, кто думает, что они исчезли навсегда, — либо мечтатель, либо полный дурак.
— И к какой категории вы отнесете нашего любезного короля? — спросил его Уфгет.
Протянув свою кружку Эльгиве, он жестом приказал наполнить ее элем вновь, как будто она была всего лишь служанкой. Ее бесили заносчивые манеры старшего брата, хотя справедливости ради нужно отметить, что так же он себя вел и со всеми прочими женщинами. Как будто смысл существования всего женского рода заключался лишь в том, чтобы ему прислуживать. Она налила в кружку эля, но при этом беззвучно выругалась.