— Не рычи, животное, — опасливо косясь на лохматое чудище, приговаривал Сергей, но не слишком строгим тоном — с кавказцами лучше не связываться, когда они кушают.
Борисыча в комнате не было, наверное, вышел куда-то. На кушетке — пусто. Первой мыслью Ольги было, что все это ей приснилось, второй — лучше бы приснилось.
— Очухалась? — заметил ее открытые глаза Сергей. — Ну и ладненько. Писать не хочешь? — криво ухмыльнувшись, он рассмеялся, подшмыгивая носом.
Ольга промолчала, продолжая в упор смотреть на него. Сергей несколько раз внимательно посмотрел в ее немигающие глаза, затем спросил:
— А у тебя чердак не слетел, подруга? Скажи: ма-ма. Не хочешь? Не надо.
Покосившись на собаку, — кобель теперь стоял к нему боком, — Сергей поднял руку, вытянул указательный палец и покачал им, обращаясь к Ольге:
— Сейчас не хочешь говорить — завтра сама скажешь и без моей просьбы.
Затем он в последний раз прополоскал свои звенящие железочки и сложил их на никелированный поднос. Вытер руки полотенцем и, вытянув шею, внимательно проследил за мордой кавказца:
— Сожрал, дубина? — кобель поднял голову, преданно посмотрел на Сергея и завилял хвостом.
— Виляешь своим веником, сволочь? А кто рычал? Кто рычал? — Сергей подошел к столику и поставил поднос на него. Огляделся, высматривая салфетку: — А, вон она! Вечно Борисыч швырнет куда ни попадя…
— Ты что там гонишь? — вошедший внезапно Борисыч уже был одет в расстегнутую куртку; длинный шарф свободно висел, знакомую Ольге меховую кепку он держал за козырек в опущенной руке.
— Да покрывалку эту не смог сразу найти, — Сергей аккуратно накрыл поднос и посмотрел на пол: — Еще нужно будет тряпкой пройти — следы остались.
— Завтра пройдешься, а то некогда уже, заканчивай, — Борисыч махнул рукой, словно подтверждая свое распоряжение и, повернувшись к Ольге, презрительно скривил губы:
— Ну как ты, подруга? Не обмочилась еще?
Подойдя поближе, встал над ней:
— Завтра ты у меня помашешь ручонками, — подмигнул и повернулся к Сергею:
— Завязывай, твою мать! Я хочу еще на выставку успеть, а то с этой работой совсем жизни нет.
— А все уже! — Сергей торопливо натягивал куртку, подойдя с кобелю, взял его за ошейник:
— Пошли гулять. Гулять, дубина бестолковая!
Держа одной рукой кавказца, он другой подхватил свою шапку, надел ее на затылок почти задом наперед и вышел. Борисыч обошел комнату, проверяя — все ли выключил. Взял стоящий у дивана полиэтиленовый пакет с рекламой шоколада снаружи и с отснятыми кассетами внутри и, уже выходя, снова обернулся к Ольге:
— Ты уж здесь не скучай, я завтра приеду.