Катя не спала всю ночь. Уходила из больницы — ползла под стеклянными дверями бокса. Чувствовала себя предательницей, ведь та женщина доверилась ей. Вот вопрос: предательство или убийство? Что выбрать?
Катя и в самом деле попросила как-то у Нинки ключи от Алевтининой квартиры. И вправду хотела Алевтинино влияние на себя нейтрализовать. И было это незадолго до Алевтининой смерти. Все верно. Но так и не решилась Катя этими ключами воспользоваться. А потом ключи пропали. Испарились. Лежали себе в сумочке. Когда с Алевтиной это страшное несчастье случилось, сунулась было Катя их найти, искала-искала… Куда пропали? Когда? Только теперь, восстанавливая событий той недели, предшествовавшей смерти Алевтины, Катя поняла, кто их мог взять. И с какой целью.
В соседней палате женщина лет пятидесяти лежала обнаженной на кровати и принимала солнечные ванны сквозь стекла окон. Окна она не открывала, опасаясь сквозняка.
— Марина, — позвала Таня, — ультрафиолет через стекло не проходит.
— А бумага тогда почему желтеет? — не меняя раскидистой позы, спросила Марина. — У меня на подоконнике дома куча газет — все желтые, выгорели.
Этот диалог повторялся почти каждое утро. Здесь, в клинике неврозов, Марину пытались урезонить все — от врачей до пациентов. Лето, солнце, выйди в парк рядышком, расстели одеяло да загорай. Но она упорно пыталась подрумяниться в палате, при закрытых окнах. Надо же до такого додуматься! Вот уж действительно, как говорит лечащий врач Тани, Леонид Михайлович: «До невроза надо еще интеллектуально дорасти!»
Таня вздохнула и поплелась на укол. Заглянула по дороге к Насте. Хотела книжку ей отдать, молча на кровать положила. Настя, как всегда по утрам, молилась, опустившись на колени перед тумбочкой, на которой стояли принесенные из дома иконы. Молилась Настя обычно долго, исступленно, до обеда, с перерывом на зарядку и аутотренинг. После обеда Настя пропадала, возвращалась к ночи, к отбою, и часто от нее попахивало винцом. Все никак не могла себя одолеть. Насте лет двадцать, она была проституткой, потом в монастырь подалась, думала — там помогут. Но не выдержала в монастыре долго. Теперь вот тут подлечивается, мало того, что жизнь у нее тяжела была, да еще и наркотиками побаловаться успела, нелегко отвыкает. Срывается постоянно. Настю тут все любят. Непутевая она, конечно, но славная и добрая. У всех тут праздник был, когда Настя замуж собралась, чин по чину жениха своего привела, всем представила. Парень вроде хороший, положительный, все одобрили. Настя от него пока погуливает, ее за это тут бранят, но понимают, непросто ей от старой жизни отвыкать. Она уже и платье себе свадебное сшила, приносила показать — розовое, в кружевах. Насте розовый идет — она блондинка.