— Ты меня извини, Таня, но это все бред сумасшедшей. Я тебе как врач свидетельствую. Ты бредишь.
— Не нравится? Что же ты меня-то самокритике учишь? — Таня без сил откинулась на спинку кресла. Боже мой, как же она устала! Зачем ей все это? Пусть себе. Пусть делают что хотят, живут как хотят. Только оставят ее в покое. Покоя дадут наконец.
Долгов смотрел на Таню с ужасом.
— Да-а, — протянул он, — я и не подозревал, что ты меня так ненавидишь. Ты действительно права. Не надо было мне в таком случае приниматься за твое лечение. Но с другой стороны, любой врач, выслушав твои маниакальные идеи, отправит тебя в психушку. Клиника неврозов, знаешь ли, для психически здоровых людей, которые не справляются со стрессовыми ситуациями. А сумасшедших мы лечим в другом месте и другими методами, совсем даже противоположными.
— Вот и ты мне угрожать стал, — с укором сказала Таня.
— Не угрожаю я тебе, а хочу ясность внести. Как бы ни были мы виноваты друг перед другом, нельзя нам вставать на тропу войны. Ничего хорошего из этого не выйдет.
Таня горько усмехнулась.
— Не я первая это начала.
— Мы с тобой по кругу ходим. Это тупик, понимаешь ты или нет?
— Да, это тупик. Я не знаю из него выхода.
— Я знаю.
— Все простить?
— Все простить.
— Но ведь ты, Леня, не можешь поручиться за всех остальных. Что они-то все простят и забудут, не можешь гарантировать.
— Я думаю, с этим проблем не будет. — Доктор избегал смотреть Тане в глаза.
— Вот видишь, ты и сам неуверен, что это так.
— Да послушай, — горячо заговорил Леонид Михайлович, — никто не хочет обострять ситуацию. Все и так уже досыта хлебнули. Надо остановиться, пойми, надо остановиться. Алевтину уже не вернешь. Лариса пропала…
— Пропала? — с жадным любопытством переспросила Таня. — Сбежала от расплаты. Разве нет?
— Не надо злорадствовать. Возможно, мы и нарушили какие-то моральные нормы. Но все поправимо. Никто из нас не хочет больше крови.
Таня удовлетворенно расхохоталась.
— Вы уже ею напились, кровью-то? Не захлебнуться бы…
— Татьяна, перестань! Возьми себя в руки. Нельзя так распускаться.
— А что, скажи мне, этот мент, который меня сюда привез, он в курсе, что ты был должен Алевтине пятьдесят тысяч долларов? А Юра Агольцов в курсе? Нет? Так они самого главного не знают, оказывается. Вот незадача-то.
— Я бы отдал, — взвился Долгов, — я бы заработал…
— Вот ты и заработал, — рассудительно сказала Татьяна, — считай, половину я тебе скину. Мне ты должен только двадцать пять.
Юрий Петрович Агольцов, сладко предвкушая заслуженный вечерний отдых после насыщенного многотрудного дня, подъезжал к одной из своих ближних загородных резиденций, когда трубка его сотового телефона мелодично заверещала. Агольцов с ленцой откликнулся: