— Он разве вам не сказал, что его должны были сегодня утром выписать? Утром вещички собрал и уехал.
Обозленная, Нинка побрела восвояси. Как творог и кефир таскать полтора месяца — нужна была. Но она слишком вошла в роль бескорыстно, беззаветно, безоглядно любящей женщины. А может, такой и была, несмотря на наработанную бульдожью хватку? Нина купила семь роскошных красных роз и поспешила к Алексу домой, поздравить со счастливым возвращением.
Увидев ее на пороге, Алекс в изнеможении закатил глаза и без сил прислонился к дверному косяку.
— Дашь ты мне хоть секунду покоя? Все. Вали отсюда. Я хочу сегодня побыть в одиночестве.
Захлопнул дверь. Прямо перед Нинкиным носом. Нина жала на звонок, пока не перестала слышать за дверью звон — смекалистый Алекс отвинтил от звонка проволочку.
— Ты хоть приходи завтра, — безнадежно, тихо прошептала Нина, — на похороны. Завтра Алевтину хороним.
Только теперь Нина почувствовала, как чудовищно она устала от этой бесконечной гонки за мужчиной, который не хочет ее видеть. Словно окутанная ватой — не продохнуть, — Нина вышла из подъезда. В мусорный бак сунула дорогущие эти розы, пакет с творожной массой и кефиром. Поплелась к метро. Вспомнила, как во сне: две пачки творога Алексу несла, две — детям. Зачем все выбросила?
Постояла в нерешительности перед телефоном-автоматом. Покопалась в карманах, нашла жетон.
— Алло, Ларис? Я приеду сейчас. Ты у меня одна осталась на всем белом свете. Ларис, ты слышишь? Ты мне поможешь?
Лариса положила трубку и посмотрела в глаза человека, сидящего напротив.
— Уходи теперь. Ко мне сейчас подруга приедет. У нее несчастье — она хочет того, что уничтожает ее жизнь. Она это получит — если ей так этого хочется.
Ласково, совсем не по-летнему, нежарко светило московское солнышко. И сухой пыли пока не накопил город, хорошо умытый не так давно вешними водами. Листья на деревьях еще не устали вырабатывать кислород, не закоптились еще, не забили гарью свои поры. Еще дышалось здесь, еще чувствовалась свежесть и бодрость сезона неподведенных итогов. И Слава Кудряшов, в несвойственной ему высокопарной манере, воздал хвалу Всевышнему за то, что это именно так. И именно сегодня. И именно сейчас. Потому что, если бы нынче была промозглость, грязь и сырость или жарища и духота, или мороз и пурга — любой другой вариант вовсе даже не способствовал бы мобилизации и концентрации. Может, они там и мудрят чего-то слишком, астрологи эти, про влияния планет разнообразные, но то, что у человека хорошее настроение, когда светит солнышко, и плохое, когда хмарь и тучи, — это очевидный, хоть научно и не доказанный, но неопровержимый факт.