И в эту минуту к ней постучали. На пороге стоял высокий пожилой мужчина с немецким автоматом на груди.
— Вы Нина Глобина? Очень хорошо, что я застал вас.
— Я вас слушаю.
— Нам крайне необходим врач. Просить врача у армейцев сейчас грех. Им работы хватает.
— Но я хотела уходить с частями.
— В отряде вы нужнее. А вас рекомендовали, как смелую девушку.
Брови у Нины удивленно поползли вверх.
— Рекомендовали? Кто же?
— Ваша подруга, Ольга.
— Хорошо, я согласна.
— Тогда побыстрее. Машина ждет во дворе.
К вечеру Нина была уже далеко в горах, в партизанском отряде.
В первые дни войны крупный харьковский завод, на котором работала бухгалтером Татьяна Самойленко, эвакуировался в Березовск. Тане очень понравился этот тихий алтайский городок. Широкие прямые улицы, как туго натянутые струны, тянулись через весь город, разбивая его на правильные кварталы. Ни переулков, ни тупиков. И только у элеватора и завода эта четкая планировка несколько нарушалась.
Квартиру Таня сняла на Восточной улице. Хозяйка Василиса Петровна, пожилая, дородная сибирячка, оказалась на редкость душевной женщиной. Недавно Василису Петровну постигло горе — умер ее муж, с которым она прожила около сорока лет. Детей у них не было, и она всей душой привязалась к Тане.
Татьяну поселила она в небольшой комнатке, теплой и уютной. Одно только огорчало Василису Петровну — жиличка почти никогда не бывала дома, уйдет чуть свет и возвращается поздно ночью.
А какие уж выходные во время войны!
Завод работал до предела напряженно. Зачастую и служащие заводоуправления, бухгалтерии работали до позднего вечера, а то и ночи напролет.
Но старушка никогда не ложилась спать, не дождавшись Тани. Кутаясь в шаль, она долго просиживала у остывающей печи, чутко прислушивалась, не скрипнет ли калитка. Таня возвращалась домой усталая, голодная, но довольная. Ведь уже около месяца она работала в комиссии по сбору теплых вещей для фронтовиков. Комиссией руководил начальник снабжения завода — Кондрат Шеремет.
Шеремету было далеко за тридцать, но на круглом, пышущем здоровьем лице ни одной морщинки. Фигура плотная, рано пополневшая не мешала ему быть быстрым, подвижным. Казалось, что его энергии хватило бы на троих. На заводе Шеремета считали хорошим хозяйственником.
Работа в комиссии оказалась страшно громоздкой и кропотливой. Нужно было обойти сотни семей рабочих, живших в разных концах города. Делились последним: тулупами, полушубками, бельем. А однажды случилось вот что.
Таня постучала в дверь квартиры каменщика Маслова. Открыла ей молодая, очень миловидная женщина.