— Вот что. Я пришла сюда лечить вас, а не для того, чтобы вы рассматривали меня, как индусского божка.
— Простите меня, я не хотел вас обидеть. Я ожидал увидеть старикашку, который будет колдовать надо мной, и вдруг…
Нина, осмотрев рану, успокоила:
Ничего страшного нет. Вылечим. — И принялась за перевязку.
Ей было запрещено уходить из домика, поэтому приходилось целые дни проводить в обществе раненого «офицера».
«Офицер» произвел на Нину неплохое впечатление. Он оказался хорошим рассказчиком, веселым и остроумным собеседником. Нина, конечно, не подозревала, кого ей приходится лечить, и охотно разговаривала с беглецом из лагеря. «Рубан» знал десятки очень занимательных историй и охотно рассказывал их.
Нина, чуткая и отзывчивая на каждую шутку, на каждое, остроумное слово, весело смеялась.
Нина понимала, что в ее помощи раненый уже не нуждается и пора возвращаться в отряд. Но уж очень не хотелось уходить из этого уютного домика со славной, доброй хозяйкой. Однажды вечером они засиделись допоздна. Хозяйка состряпала чудесные вареники с картошкой,, и они с аппетитом уничтожали их.
Разморенный ужином, теплом, заботами женщин, «офицер» разоткровенничался.
— Вы знаете, Нина, как хочется сбросить этот хлам, — и он кивком указал на старую куртку, висевшую на гвозде. — Хочется надеть на себя что-нибудь поприличнее. Ведь я. интеллигент до корней волос. А у нас, людей умственного труда, одежда в жизни играет не последнюю роль.
— Какая уж тут одежда, — возразила Нина, — я, наверное, на высоком каблуке и пройти бы сейчас не смогла. После войны придется учиться заново…
Вдруг на улице послышалась немецкая речь, шум шагов. «Офицер» испуганно метнулся в коридор, а оттуда на чердак. Нина сидела, затаив дыхание, потом встала, сняла с гвоздя куртку «офицера», накинула ее на плечи и выскользнула в дверь.
Ночь была холодная, темная. Чувствовалось дыхание осени. Нина прокралась за сарай, спряталась в коровнике. Чуть приоткрыв дверь, прислушалась. Шум голосов постепенно удалялся. Стало тихо. Корова громко жевала в углу. Потом, на миг прекратив свою работу, она дохнула на Нину горячим, пахнущим сеном, теплом, и та почувствовала на своей руке ее шершавый язык. Чем-то мирным повеяло на девушку. Уронив куртку, Нина обняла корову за шею и прильнула к ней.
Потом нащупала упавшую с плеч куртку. Но что это?.. Нина явно почувствовала под складками материи какой-то твердый, тяжелый предмет. Обследовав все складки, она нашла отверстие и, подтолкнув, извлекла предмет из-за подкладки.
Прикрыв дверь, Нина зажгла спичку. У нее на руке лежал массивный браслет с крупным камнем. Браслет был гравирован тонким рисунком. Нина сожгла несколько спичек, стараясь получше рассмотреть и запомнить находку. Особенно ее насторожили и встревожили две буквы: «А» и «Р», выполненные готическим шрифтом.