— Я не сказал «нет». Но я должен посоветоваться.
— Я же вам говорю, что дешево продаю, потому что деньги нужны срочно. Ждать мне некогда. Максимум, что я вам могу дать на размышления, это сутки.
— Этого достаточно. Как мне с вами связаться?
— Никак. Завтра в это же время я вам перезвоню.
— Договорились.
— Один нюанс. Если надумаете покупать, то стрелку забьем в Москве. В ваш гадюшник я не полезу.
— Вас понял. До завтра.
— Покеда.
Благодаров повесил трубку и вывалился из будки. Отдышавшись, он серьезно сказал Назарову:
— Завтра с утра в аптеку надо зайти.
— Это зачем?
— Купим тебе кислородную подушку. — За каким чертом?
— Будешь из нее дышать в будке, чтобы мне больше воздуху досталось.
* * *
На следующий день по дороге к гостинице «Заря» Назаров спросил Благодарова:
— А ты уверен, что Кабан откажется ехать в Москву?
— Уверен. У него был конфликт с солнцевской группировкой. И, насколько мне известно, этот конфликт еще не исчерпан. Он у нас в Тарасове-то сидит, как в осажденной крепости.
— Сам он, конечно, не поедет, но послать-то кого-нибудь может?
Благодаров отрицательно покачал головой:
— Миллион долларов даже для него крупная сумма. Наверняка у него нет столько наличными. Ему придется у кого-то занять. А кредитором может быть только человек, который имеет возможность потребовать свои деньги назад.
Никто другой с ним просто связываться не станет. Так что для Кабана потеря этих денег в какой-то степени связана с риском для жизни. Наш отказ ехать с картиной в Тарасов он однозначно воспримет как солнцевскую ловушку. Ему проще согласиться на увеличение стоимости картины взамен нашего согласия приехать в Тарасов, потому что там он рассчитывает сначала купить картину, а потом отобрать деньги. Если мы согласимся приехать, он поймет, что, во-первых, мы не солнцевские и нас можно спокойно кинуть, не опасаясь последствий, а во-вторых, картина у нас действительно есть. А последнее для нас очень важно.
— То есть мы его вынуждаем опасаться одного, а обманем совсем на другом?
— Именно так. Поэтому нужно открещиваться от поездки в Тарасов как можно натуральнее.
— А если он все-таки согласится на встречу в Москве?
— Значит, я чего-то не учел. Тогда будем думать.
Беседуя таким образом, друзья подошли к вестибюлю гостиницы «Заря».
Повторный разговор с Троицким происходил без помощи забракованной прищепки, нос Благодаров зажимал пальцами левой руки.
— Слушаю вас.
— Здравствуйте, Лев Владимирович, я по поводу картины. Какие новости? — Добрый вечер… простите, как же вас все-таки называть?
— Зовите Петром Петровичем.