Или осла, говорила себе Настя, глядя на застиранную, но удобную домашнюю футболку с мультяшным Иа-Иа на животе. Футболка уже изрядно вытянулась, и морда ослика, и без того унылая, превратилась в воплощение унылости просто всемирной: жалкое зрелище, душераздирающее зрелище. И вся жизнь стала такая же серая, бесформенная и унылая, как эта ослиная морда.
Вдобавок и у Катюхи начал портиться характер. Вместо улыбок и непонятных «гу-гу-гу» она начала похныкивать, потом плакать, да все чаще и громче, успокаивалась только на руках, и то не всегда. Да и невозможно ведь таскать ее на руках круглосуточно! Балконные прогулки пришлось прекратить – в квартире еще так-сяк, но с балкона Катькины вопли были наверняка слышны во всех окрестных домах, мало ли, еще полицию какую-нибудь вызовут.
В последние три дня Катерина орала практически без остановки, прерываясь лишь на еду и сон.
Иногда, не выдержав, Настя начинала орать в ответ:
– Ну что, дрянь такая, чего тебе не хватает? На голову встать? Колесом пройтись? Принца английского раздобыть? Так нет у меня никаких принцев! Не-ту, ясно?!
Племяшка на мгновение замолкала, взглядывала на нее с некоторым интересом – ты чего, тетя, с ума сошла? – и вновь принималась вопить.
У других дети как дети, а это черт знает что, а не ребенок!
* * *
– Температура, сыпь, понос есть? – Голос в трубке был лишен каких бы то ни было человеческих интонаций. Стерильный такой голос, настоящий медицинский.
– Нет, – пролепетала Настя.
– И все время плачет? Может, она у вас просто голодная? Вскармливание грудное? – деловито расспрашивал медицинский голос.
– Нет, из бутылочки. Но она хорошо ест, – начала зачем-то оправдываться Настя. – Когда поест, спит, а как проснется, опять в рев. Ну пожалуйста, приезжайте! – взмолилась она. – Вы же врачи, сделайте что-нибудь.
– Послушайте, мамаша, вы все-таки не пиццу заказываете, а «Скорую помощь» вызываете, – все так же стерильно остановила ее трубка. – Во-первых, я сама не выезжаю никуда, я диспетчер, я только принимаю вызовы. Во-вторых, если «Скорая» будет выезжать на каждый детский плач, остальные пациенты просто умрут, не дождавшись помощи.
– Но что же мне делать? – Настя уже почти рыдала. Из комнаты доносились Катькины вопли, и хорошо, и пусть они там слышат, что все на самом деле плохо. – Я ее укачиваю, а она орет, я с ума сойду, что делать?!
– Для начала успокойтесь. – Голос немного помягчел. – Ребенок может плакать просто из-за того, что вы сами нервничаете. Температуры, сыпи, поноса, вы говорите, нет. Ест, по вашим словам, ребенок нормально, а после еды спит. То есть никаких тревожных симптомов. Ну а плачет… сходите в поликлинику, пусть участковый посмотрит, может, зубки режутся.