— Одни фантазии… Совершенно ненормальный ребенок. Контакта с одноклассниками нет. Странный. Склонен к одиночеству. Вполне мог уйти сам, — пожала она плечами.
— Как он мог, по-вашему, это сделать? Я слышала, что Марик был очень послушным мальчиком. И не любить его было невозможно. Разве мальчик мог уйти без разрешения?
Она округлила свои глазенки и возмущенно запыхтела. Моя наглость сразила ее наповал. Она даже не находила на нее достойного ответа.
— Это уж как сказать… Я бы назвала Гольдштейна непослушным ребенком. Очень непослушным, не зря он не смог заниматься у Виталия Викторовича. Там нужно послушание, там процветает дисциплина. А Марк жил в дурацком мире фантазий.
Она закончила свой спич. Учителя в этой школе, ежели были такими все, не радовали меня новаторством педагогики.
«Неужели в школе ничего не изменилось? Все по-старому», — вздохнула я.
— А мне он нравится, — вступилась я за Марика. И за маленькую Таньку Иванову, которую ругала двадцать лет назад такая же «Зинаида» за буйство фантазии, вредное для детского ума.
— Да вы его видели? — вытаращила на меня из-под очков маленькие глазки Зинаида Александровна. — Ему же все не нравилось. Он всегда старался уйти с собраний. С детьми ему, видите ли, было скучно. — Она фыркнула. — Школа у нас замечательная. Ребята дружные. Так что Марк мог попасть в беду только за ее пределами. Здесь, у нас, жестокость не в чести. Мы стараемся воспитывать хороших людей.
Не знаю, верила ли она сама в набор дежурных лозунгов, которыми сейчас пыталась убедить меня, что все хорошо. Просто пропал мальчик. Да и был ли он, в самом деле? Зато Максим Лабутец вызвал у нее массу положительных эмоций! О нем Зинаида Александровна говорила взахлеб. Максим был не только отличником и победителем городских олимпиад, но и сыном шефствующего над школой (слова «спонсор» Зинаида Александровна избегала) главы предприятия. Предприятие это занималось нефтью и газом, посему Максим явно мог быть украден куда вероятнее Марика. Я даже пожалела, что киднепперы оказались такими недальновидными людьми. Хотя Максим тоже был ребенком. Я опять слишком доверяла собственным эмоциям!
* * *
До конца уроков оставалось пятнадцать минут. Значит, у меня есть время пройтись по этажам. Сейчас, к сожалению, Софья Владиславовна была занята. А Полицейский Из Библиотеки удалилась, поскольку я и так злоупотребила ее временем.
Школа была обычная. Пахло туалетом, как во всех школах. На первом этаже располагались младшие классы. Здесь еще неделю назад был один мальчик. Сейчас он пропал. И все его предали. Или постарались предать. Мне было страшно неудобно перед ним за взрослых. Я прошла по коридору, спустилась вниз. Было тихо, как на кладбище. Только в физкультурном зале происходило нечто странное. «Хо!» — услышала я оттуда выкрик. Мощный хор ответил: «Хо!» Что это было? Тренировка секции по борьбе? Какой? Мне стало любопытно. Я приоткрыла дверь и заглянула через небольшую щелочку в зал. Происходящее там заставило меня почувствовать себя неуютно. Их лица были пусты. Они образовывали круг, в центре которого находился парнишка небольшого роста, испуганно глядящий на них. Парень старался не показывать страха. Вся его поза говорила о смирении и готовности принять заслуженную кару как высшее благословение. Круг сужался. Подростки, составляющие его, кричали свой странный лозунг и вскидывали вверх руки, производя одновременный мах ногой. С каждым шагом вероятность того, что мальчик в центре почувствует эти ноги на своих ребрах, становилась все более возможной. Ничего себе игрушечки у нового поколения! Мне ужасно захотелось оказаться рядом с этим парнишкой и показать им, что у меня тоже все в порядке с батманом. Так сказать, размять ножки.