— Слушай, — с опаской решил Белинский, — ты лучше с таким настроением за бухлом не ходи. А то точно нарвешься по рылу. Без всякой духовности. Я тебя знаю. Посиди пока тут у меня, покури. А я схожу.
Он постоял перед своим ящичным стеллажом, вздохнул, вытащил три книжки — все три детективы, и довольно целого вида — и кивнул мне, обернувшись из своей дырки. Это надо оценить, ребята. Я знаю же, куда он пошел. Или на базар, или на вокзал. Там пасется пара теток, которые из ящика торгуют задешево подержаными книгами. За полцены они книжки у него возьмут.
Принес он флакон «Огуречного» и пузырек валерьянки.
— Семьдесят пять рублей — плотно отоварил, — похвалил он себя за хозяйственность. Бережно отпил валерьянки и запил «Огуречным» — причем ведь меньше половины выпил. И мне передал. А я ведь помню, что у него голова до вечера гудеть будет.
— Ты прости меня, — говорю. — Я не со зла. Даже не помню, как вышло.
А он отвечает:
— Состояние сильного душевного волнения, перешедшее в состояние аффекта, является смягчающим обстоятельством и может полностью снять с подсудимого ответственность за совершенное деяние.
Из него иногда и не то абзацами выскакивает.
И тут к нам вперся Мент. Кривой в сосиску. Из одного кармана он достал бутылку магазинной водки, а из другого три жухловатых огурца. Он иногда шикует. Ему по старой памяти сослуживцы бывшие изредка подбрасывают. Для полицая ведь полученная как взятка пол-литра — невелика ценность.
Вообще он не мент. Не из ментовки то есть. Он из органов. Из какой-то мутной системы. Типа двоюродной дочки ФСБ. За кем-то следили, кого-то гасили, кого-то курировали, кого-то просто крышевали элементарно. Но не ЧОП. Эдакая частно-государственная акционерка «Чекистский коготь».
Он выпил половину, а половину отдал нам, и два огурца. И мы это очень удачно казеночкой заполировали свой коктейль.
— Вот! — поднял палец Белинский. — Теперь нас правильное количество. На троих пьют не потому, что сто шестьдесят граммов достаточно. А потому что число правильное. Не больше граций, не меньше муз: три — это минимальное застолье.
Насчет граций и муз у него постоянно бред с культурными словами.
А Мент расположился начальственно (это у него осталось) в креслице — помните, были такие малогабаритные, для малогабаритных квартир: очень маленькие, но как раз помещаешься, и очень удобно. Белинский в этом своем креслице книжки читал. А Мент его занял и авторитетно и как-то сразу подключился к нашей дискуссии. В теме. Как по радару пришел. Рыбак рыбака чует издалека. А вообще кто ж насчет наших проблем не в теме…