— Глупо спрашивать, обижаешься ли ты?
Он молчал, и Эва уже готова была согласиться с провальностью очередной попытки.
— Глупо.
— Злишься?
— Тоже глупо.
— В гневе?
— В абсолютном.
— Я не могла тебе позвонить.
— Самой не смешно?
— Ты прав.
— Вот видишь?
Пара хлёстких фраз и таких же хлёстких взглядов, но лучше, чем тихое остервенение в его душе.
Она забралась на высокий стул, а он всё разглядывал её, ища только ему ведомые изъяны.
— Ян. Давай поговорим.
— Не о чем.
— Не веди себя так! — Она подняла голос от бессилия, что не может достучаться до него. Он отвечал, даже не задумываясь, просто парировал в ответ.
— Не кричи.
— Ты убиваешь меня. — Она обречённо глянула на бокал и глотнула ещё.
— Ты меня тоже. — Видел, как она снова скривилась, и выпил ещё. Жидкость приятно согрела внутренности, принося, на удивление, чувство некоторой расслабленности. Нужно было давно выпить.
— Ты недавно мне с упорством доказывал, что есть только биохимическая реакция, а теперь устраиваешь мне сцену ревности из-за пустяка.
На это он не ответил сходу.
— Я устраиваю? — съязвил, посмотрев на неё деланным удивлением.
— Прекрати!
Эва готова была швырнуть в него стаканом, чтобы пробить эту броню безразличия. Ей хотелось распалить его, чтобы он высказался, несмотря на разрушительные последствия. Если прошлый раз она только об этом подумала, то в этот у неё реально чесались руки замахнуться как следует.
— Даже не начинал, — он старался произнести это спокойно, но она видела, как он сжал челюсти, теряя своё железное самообладание.
— Ну так начни! — она звякнула бокалом, поставив его на стол.
— Тебе не понравится, — многообещающе произнёс он.
— А мне и так не нравится. Я не знаю, что ты там подумал…
— Это тебе нужно было подумать, Эва! Тебе нужно было подумать! — резко сказал и скрылся в кабинете, оставив её одну.
— Вот твою ж мать! — выругалась она с чувством и слезла со стула.
Спокойно помыла бокалы, вытерла их полотенцем, пока они не заблестели, убрала бутылку со стола. Придирчиво посмотрела, всё ли стоит на своих местах.
— Рассказывай, — кивнул он, как только она с грохотом захлопнула за собой дверь, зайдя к нему. — Но если мы начнём, тебе может не понравиться то, что ты услышишь от меня, Эва.
Теперь Эва молчала. То ли глоток коньяка её так разгорячил, то ли ситуация обострённая до предела, но сердце снова зачастило, готовое выскочить из груди. Она собиралась закончить разговор, не раз пытаясь его начать. Закончить, хотя уже не имела представления, чем он может обернуться.
В кабинете было темно, только настольная лампа горела. Эва прошла и уселась на край стола, глядя ему в спину. Он не повернулся, а так и стоял, глядя в окно.