— Не смотри на меня так, — она остановилась перед ним и подняла на него глаза, ей приходилось задирать голову, потому что он был гораздо выше её. — Я знаю, как я с утра выгляжу.
Как можно удержать такого рядом с собой? Как вообще его можно удержать? И можно ли вообще… Сколько ещё продлится эта сказка?
Он посмотрел на часы ленивым взглядом, отточенным движением поддёрнув край рукава. Воплощение мужской красоты и стиля, приправленных дерзкой сексуальностью и сдобренных хорошей порцией скрытой агрессии, позволяющей ему манипулировать и управлять людьми, добиваясь собственной цели.
Эва провела ладонями по лацканам пиджака. Как влитой, идеально сидящий и подчёркивающий его фигуру.
Ян был как аромат дорогих духов… Верхние ноты — что видно всем, чувствуется при первом приближении к нему, нижние — его глубина, скрытая от посторонних глаз… и шлейф. Его шлейф — его «послевкусие», что он оставлял после себя, то, что преследовало, когда его нет рядом, что хотелось вдохнуть ещё раз… даже если отравишься… задохнёшься…
— Я смотрю на тебя не поэтому.
— Нет?
— Нет.
— А почему?
Секунда. Две. Три.
— У тебя аллергия. — Он притронулся подушечками пальцев к красному пятнышку на левой скуле. — Опять сладкого наелась?
Она поморщилась и виновато кивнула.
— Когда успела?
— Когда вдохновения искала.
— У стеночки?
Ян кивком указал в сторону гостиной, спускаясь по лестнице.
— Да…
— Чтобы я тебя там ночью не видел.
— Предупреждаешь?
— Нет. Угрожаю.
— Господи, с кем я связалась. Ты настоящий тиран.
Усмехнувшись, Эва поплелась за ним вниз по ступеням широкой лестницы.
— Даже не надейся, что я когда-нибудь изменюсь.
— Ну почему же… Надежда есть всегда.
Она сладко и хитро улыбнулась, но так и не дождалась ответа на свою реплику, услышав, как из глубины его внутреннего кармана пиджака доносилась надрывная трель звонка телефона.
Вот так всегда!
Эва быстро сбежала с лестницы и занялась тем, для чего она и вскочила так рано — щёлкнула кнопку чайника, предварительно проверив достаточно ли там воды. Когда Ян зашёл в кухню, она уже успела сделать два бутерброда с салатом и ветчиной и налить две чашки чая.
— Я не буду. Мне уже некогда.
— Нет, — протянула она упрямо и вручила ему чашку и придвинула тарелку с бутербродом, — есть когда. Знаешь как это вкусно? Я тебе положила целых три ложки сахара.
— Правда, вкусно, — хохотнув, он отпил чай. — Селеста была бы в шоке.
— Я сегодня ей скажу, что она освобождается от должности смотрителя за твоим здоровьем. Я сама буду за тобой присматривать.
— Ага, ты то точно присмотришь как надо, — он выразительно посмотрел на аллергическое пятнышко у неё на лице.