₪
Апрель 1982.
С тех пор как Джозеф вошел в эту семью прошло не так много времени, но он уже сдружился со всеми ними. Флер уехала в Штаты, она позорно бежала, так и не поговорив с ним, так и не попросив у него прощения за все эти годы одиночества и обмана. Она уехала, но лучше не стало никому. Роберт пил, и в свои восемнадцать по настоянию Джорджа и Виктора он стал правой рукой деда.
Джозеф понимал дядю и деда, все семья имела проценты от дохода, и эти деньги шли на их банковские счета, но никто не хотел, чтобы всех пустили по миру. Только восемьдесят процентов принадлежали Виктору и Роберту, а остальное другим акционерам, в основном уже сыновьям, или внукам друзей Виктора. Джозеф молил Бетти помириться с отцом, но она была непреклонна, Роберт был и не так уж плох, и иногда сильно напиваясь, признавал, что часто поступал неправильно. С Робертом поначалу он был насторожен, а потом у них появились общие точки, и на работе и в жизни. Бетти не противилась их общению, не пыталась его ограничить, называя его предателем, она смотрела на все не так, как все.
Именно с Бетти ему было проще всех общаться, иногда он даже жалел, что она его сестра и он не может приударить за ней, но и Фредди тоже ему нравился. Еще ему нравилась кампания Гарри, с ним они много проводили времени, оба врача по призванию. Гарри – главный хирург, он – студент-медик, женщины так и млели, когда они появлялись вместе. Только Гарри был женат и влюблен по уши в Холли, а Джозеф искал чего-то стоящего, и примерял на себя каждую девушку, как новый пиджак. Дженни относилась к нему, как милому младшему братишке, он знал о том, что за внешнем спокойствием их брака, скрывается ее несчастное сердце. Джозеф видел, как влюблено она смотрела на Роджера Томпсона, и уговаривал ее подать на развод, но она сомневалась в Роджере, и боялась, как сделала бы Бетти, прыгнуть в пропасть с закрытыми глазами, и гадать выживет - не выживет. Флора, его ровесница, его подружка, они много чего делали вместе, но она никогда не жаловалась на свои трудности, только один раз ее прорвало, и она сказала, что за все эти месяцы она не была по-настоящему счастлива, и рассказала о своем Ричарде. Но больше всех он мог говорить с М-Джейн, она никогда не боялась ни правды, ни своих слов, она боялась только одного, потерять своего Антонио. Джозеф отмечал прошлое Сержа его не отпускало, и это разбивало М-Джейн, эти слухи приводили ее в смятение.
Ироничная судьба, часто размышлял Джозеф, с виду вся их жизнь была красива, но внутри один сплошной обман. Они все страдали, и все чего-то не получали, писали, что у них есть все, но у них не было покоя, не было постоянности. Все жили словно на вулкане, готовым начать извержение, все также они прохладно смотрели на старшие поколение, а старшие думала, что все они медленно падают вниз, лишь единицы твердили о своей гордости за них. Все менялось, ничто не стояло на месте, и тем более они. Как там пела Бетти: «боль и жизнь и новая моя мечта», это не различимые понятия для них. Если любишь, готовься страдать, если мечтаешь, готовься падать, если ты никто, ты просто тень самого себя.