«Ладно, — вздохнула девушка — где наша не пропадала! Попробую начать все сначала, все равно, другого выхода нет…»
Подобными фразами она подбадривала себя последние месяцы чуть ли не ежедневно. Ровно с того момента, как увидела в зеркале чужое лицо и незнакомое тело.
Лиза, до сих пор, не могла привыкнуть к своей новой внешности и, первые несколько секунд, при взгляде на себя в зеркало, повторяла, как мантру — «Это я, слегка изменившаяся, но прежняя внутри.»
Разумеется, она немного лукавила — внутри тоже были перемены, взять хотя бы память и моторику настоящей Алиссии, доставшиеся Лизе в наследство вместе с новым телом. Это было странное ощущение — чувствовать себя прежней и, тут же, «вспоминать» другую версию детства, юности и обычаев нового мира. Мира, так похожего на ее родной, и, в то же время, так разительно отличающегося. От прежней Лизы в ней остались только певческий голос и манера улыбаться. Неизвестно, почему мироздание, перенесшее ее в новое тело, оставило девушке такую память о прошлом, но Лиза была благодарна судьбе за этот подарок. Хотя, наличие вокального таланта приходилось скрывать, и весьма тщательно.
— Госпожа, — выдернула ее из размышлений Люсинда, — я собрала ваши любимые платья. Господин Тремел велел взять только самое необходимое, но я уложила ваши лучшие наряды, вы же у нас не бесприданница какая! Негоже совсем уж без ничего к мужу в дом идти! Эх, как же вы без меня‑то будете? Да, еще и с чужими людьми? Они, чай, не знают, что вы любите, а что нет… Никто вам волосы не уложит так, как я, да и вкусненьким чем не побалует… Не догадаются, поди. Вон, как вы исхудали за последние дни. Эх, только — только после болезни поправились, так опять аппетит потеряли, совсем ничего не едите! Ольметта волнуется, что не по вкусу вам ее стряпня…
— Люсинда, не суетись, не нужно ничего. Выложи всю одежду, я возьму вот эти три платья, амазонку, — Лиза быстро перебрала сундук, — и плащ. Белье уложи отдельно. Возьмешь из комода несессер, сундучок с лекарствами и щетки для волос. Все. Ах, да… — девушка достала из шкафа красивую шаль, — это тебе, на память.
— Леди Алиссия, что вы, я не могу принять такой подарок! Это же армарский шелк, ему, ведь, цены нет!
— Бери, Люсинда, мне хочется, чтобы у тебя осталось что‑нибудь на память обо мне. Кто знает, удастся ли еще свидеться…
Люсинда посмотрела на госпожу, неуверенно улыбнулась и расплакалась.
— Миледи, что же это? Мне? Да, как же это… Ох, Всесветлый, вот чудеса‑то! — горничная утирала рукавом лицо, и с восхищением поглядывала на шаль в руках госпожи.