В течение четырех лет тренировок в Университете Бейлор и первые четыре года моей профессиональной спортивной карьеры у меня всегда были тренировочные партнеры. Затем, после того как Тони и Деон завершили свои карьеры, я стал тренироваться один. К тому времени мои тренировки имели настолько специализированный характер и мы с Клайдом работали в таком налаженном режиме, что нам уже не нужен был никто. Компромисс состоял в том, что на тренировке у меня больше не было той окружающей среды, к которой я привык, поэтому я должен был полагаться только на себя. Конечно, было значительно тяжелее, но к тому времени я уже мог рассчитывать на себя и знал, как правильно настроить себя на работу и провести эффективную тренировку.
Все же после окончания сезона 1998 года мы с Клайдом предложили ямайскому бегуну Грегу Хотону [163] , который специализировался в беге на 400 метров, тренироваться вместе с нами. Грег уже давно проживал в Соединенных Штатах – с тех пор, как начал выступать за Университет Джорджа Мейсона [164] . Я был хорошо знаком с Хотоном, поскольку он занял третье место на чемпионате мира 1995 года, где я одержал победу. В тот момент мы с Клайдом оба почувствовали, что наличие партнера поможет мне во время тренировочного процесса. Таким образом, мы пригласили его. Как оказалось, Грег был отличным тренировочным партнером, и из наших совместных тренировок мы извлекли огромную пользу на Олимпийских играх 2000 года в Сиднее, где я выиграл свою вторую золотую олимпийскую медаль в беге на 400 метров, а Грег стал бронзовым призером.
Безусловно, все мои партнеры очень сильно помогли мне во время тренировок. Но так же, как и многие другие олимпийские чемпионы, я считаю, что самую важную роль в моих победах все-таки сыграл мой тренер Клайд. Ребекка Адлингтон знает точно, какая часть ее успеха принадлежит ее тренеру – ровно половина. Да, на финише победного заплыва она была одна, но это была их общая победа.
– Я никогда не спорю по поводу тех установок, которые он мне дает, – говорит она. – Он знает, что я приду на тренировку и сделаю всю необходимую работу. А я, в свою очередь, знаю, что он придет на тренировку, распишет на доске все то, что я должна сделать, и будет находиться рядом со мной. Некоторые тренеры хотят знать, что происходит в личной жизни его ученика. Но Билл не такой. Он хочет, чтобы я была счастлива, и понимает, что, кроме плавания, у меня есть другая жизнь. Но он в нее не лезет. До тех пор, пока это не отражается на моих результатах, он счастлив. Если моя личная жизнь начинает сказываться на моей работе в бассейне, он просто садится рядом со мной и спрашивает: «Что случилось?» В остальном он полностью сосредоточен только на плавании, и все идет прекрасно. Он очень хорошо знает меня и все понимает по выражению моего лица. Мне не нужно говорить ему о том, что я устала, или о том, что у меня что-то не так – он сам все это видит и понимает. Он знает, когда мне необходимо отдохнуть, и знает, как настроить меня на работу. Он никогда не повышает на меня голос, поскольку знает, что я «отключаюсь», когда на меня кричат. Вот почему у нас такие прекрасные отношения – потому что он знает меня! Я даже называю его своим вторым отцом. Самое смешное, что большинство людей думают, что он и есть мой настоящий отец.