Суворов и его единомышленники, по-видимому, не знакомы с этими фактами политической и дипломатической предыстории Великой Отечественной войны, коль скоро пытаются представить решение советского правительства, принятое 13 мая 1941 г., как свидетельство подготовки им нападения на Германию. Это решение преследовало оборонительные цели. Оно являлось реакцией на все более осложнявшуюся международную обстановку и было продиктовано необходимостью создать противовес усиливавшейся германской группировке на советской границе.
В связи с вышесказанным нельзя не привести и еще один аргумент. Готовить нападение на Германию в условиях, когда назревал, как того опасались в Москве, англо-германский компромисс, а советско-английские отношения находились на критическом уровне (в мае 1941 г. англичане вернулись даже к планам нанесения бомбовых ударов по нефтяным центрам советского Закавказья[161]), означало бы для СССР не только отказаться от выгод, которые давал ему статус нейтрального государства, и навязать себе войну с очень сильным и опасным противником, но и стимулировать примирение между Берлином и Лондоном. В результате могло случиться, что СССР пришлось бы вести войну не только против Германии и Тройственного пакта, но и против более широкой коалиции государств[162]. Нападать на Германию, учитывая далеко непростые международные последствия, который мог иметь такой шаг, означало бы для СССР пуститься в опаснейшую авантюру. Авантюризм же отнюдь не был свойствен тогдашним обитателям Кремля. Советское руководство проводило очень осторожный, расчетливый курс, цель которого состояла в том, чтобы оставаться вне империалистической войны, не допустить межимпериалистического сговора, направленного против СССР, использовать противоречия между капиталистическими державами в интересах советского государства.
И все же, принимая решение о выдвижении дополнительных войск на запад, советское руководство пока что не исключало возможность развития событий в желательном для него направлении. Неслучайно Жуков отмечал в своих воспоминаниях, что это выдвижение было начато "на всякий случай"[163]. Оно имело по существу демонстративный характер (что было подчеркнуто упоминавшимся выше запретом для иностранцев на поездки в западные районы СССР) и являлось не только мерой предосторожности, но и грозным предостережением в адрес Берлина. Однако дальнейшее развитие событий перечеркнуло надежды Кремля на возможность увязания Германии в войне на Ближнем Востоке и в Средиземноморье.
К концу мая 1941 г. Москве стало окончательно ясно, что германского удара в этом регионе не последует. Турция не дала германскому правительству согласия на транспортировку вооружений в Ирак через свою территорию