Кор шагнул вперед:
- Мой господин, - начал он.
Это было что-то новенькое. Все знали, что Кор и его люди присоединились к Братству, но они всегда стояли особняком, не говоря уже о том, чтобы прилюдно так обратиться к Рофу.
Роф не дал ему закончить:
- У нас нет причин держать ее здесь, если она хочет уйти. Я понимаю тебя, но не могу ее удержать.
И повернув голову к Морган сказал:
- Фриц отвезет тебя домой. Но если тебе что-то будет нужно, ты всегда сможешь к нам обратиться. Это все.
Морган с облегчение выдохнула и, не глядя на Кора, повернулась к выходу. Он поймал ее за руку за дверью и развернул к себе, заставляя на себя смотреть.
- Что ты вытворяешь?! Ты хоть можешь представить себе, как это опасно?! Ты не можешь сейчас уйти! – он был готов лично ее запереть и сидеть перед дверью, чтобы она никуда не сбежала. Кор поставил свои руки по обе стороны от ее головы и навис над ней. Мимо без комментариев из кабинета Рофа выходили братья. Только Зейдист выходя хлопнул Кора по плечу, но тот даже не шелохнулся.
Девчонка совершенно спокойно подняла на него глаза и сказала:
- Во-первых, это моя жизнь, во-вторых, твой король приказал тебе отпустить меня, в-третьих, мне надоело чувствовать себя фарфоровой статуэткой, в-четвертых, большое спасибо за помощь. А теперь, - она чуть присела и выскользнула у него из-под руки, - мне надо идти.
Покрепче перехватив свою сумку, она обернулась и сказала:
- Удачи тебе, Кор-вампир.
И она ушла. А ему показалось, что что-то внутри него оборвалось, и сердце разлетелось на тысячи осколков. Так больно ему еще никогда не было, даже когда он видел, как убивают его, как он тогда думал, отца.
ГЛАВА 8.
Я на негнущихся ногах с нереально прямой спиной пошла прочь, запоздало вспомнив, что мне надо забрать куртку и обувь, не буду же я это оставлять. Я старалась думать о простых вещах, последовательно и спокойно, но это было сложно. Из головы не шла фраза этого Лэссистера: «Она перевертыш». Бред какой-то.
Завернув за угол и оставшись в коридоре одна, я выругалась по-русски, совсем не как девушка из хорошей семьи. Полегчало.
Быстро дойдя до комнаты, я забрала свою куртку и испорченный шарф, схватила из-под стула ботильоны и пулей вылетела из комнаты, боясь, что кто-то зайдет, и сбежала быстро вниз. У подножия лестницы стоял старичок с лицом, похожим на сморщенное яблоко, но с очень живыми синими глазами. Он церемонно мне поклонился, заставив оторопеть и присесть в реверансе, представляю, как это выглядело со стороны, и хитро мне улыбнулся.
Я не смогла не улыбнуться в ответ.