Крым-2. Остров Головорезов (Аверин) - страница 2

Вот и вся магия.


.

ТЕНИ СГУЩАЮТСЯ

.

ЦИТАДЕЛЬ

Вечер в степи — зрелище завораживающее. Солнце, еще совсем недавно палящее, ослепительно-белое, выжигающее, беспощадное, вдруг наливается багрово-малиновым и начинает опускаться за горизонт. Линия горизонта подрагивает в жарком мареве. Небо сначала синеет, потом становится фиолетовым. Последние лучи засыпающего светила отбрасывают розовые отблески на выгоревшие ломкие степные травы.

Спадает ненавистная жара. Начинают стрекотать цикады.

Пошта смахнул пот со лба, взвалил на спину самодельное коромысло с двумя пластиковыми бадейками воды из колодца и побрел в сторону конюшни. Всем хороша цитадель листонош в Джанкое — но с водопроводом тут, как и во всем Крыму, туго. Приходит­ся таскать на своем горбу.

Верный восьминогий конь-мутант приветствовал Пошту негромким ржанием. Конь, неизменный спутник листоноши во всех опасных странствиях, ожидал хозяина в стойле, переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо взбрыкивая. Пошта налил верному другу воды в корыто, насыпал овса, потрепал коня по холке. Тот благодарно фыркнул и приступил к вечерней трапезе.

Теперь можно и самому поесть.

Последние две недели Пошта только и делал, что ел и спал, да еще парился в русской баньке, построенной специально для тех членов клана, что вернулись из тяжелого похода — изможденные, израненные, измученные. Судьба Пошты в последнее время была щедра на приключения. Не будь он листоношей — выносливым, устойчивым к радиации, сильным и быстрым мутантом (против правды не попрешь, хотя сам Пошта не любил, когда клан листонош приравнивали к безмозглым жертвам радиации; с его точки зрения, те мутации, что листоноши переживали в подвалах цита­дели, скорее делали членов клана новой ступенькой в эволюции людей, чем жертвами Катастрофы) — так вот, будь Пошта простым человеком, давно бы помер, и даже не от ран, а от обычной усталости, от переутомления.

Поэтому свой отпуск Пошта считал заслуженным. Тем более, пока Филателист, глава клана, вместе со своими криптоаналити­ками не расшифрует содержимое добытых с таким трудом перфо­карт, делать Поште, в общем-то, пока нечего.

Листоноша неторопливо брел по цитадели, обмениваясь кивка­ми со встречными коллегами. Кто-то заступал в караул, кто-то готовился к походу — доставлять сообщения в самые удаленные уголки Крыма, кто-то просто чистил оружие и проверял снаряже­ние. Из окон столовой тянуло аппетитными запахами — каши, мяса и тушеных овощей.

Столовая, как всегда, служила неформальным центром цитаде­ли — не казармы, не штаб Филателиста, не арсенал, обшитый железными листами внахлест, не конюшни и не сортировочная для писем и посылок, а именно место приема пищи (которое Кайсанбек Алано­вич пафосно именовал трапезной) собирало всех незанятых делом листонош в свободное время. Тут ели, пили и, конечно, общались.