ГЛАВА 13
В тусклом свете ущербной луны, хватаясь руками за росшие по обрывистому склону кусты, двое людей осторожно спускались в Мешалку — крутой, глубокий овраг, образованный руслом давно высохшего ручья. Наконец добрались до дна оврага и зашагали по направлению к речке Каре, блестевшей неподалеку. Пройдя немного, передний остановился и заухал, подражая сычу. Из темноты откликнулись. Зашелестела листва кустарника, из него вышли несколько человек.
Ну, что там, Клепа? — нетерпеливо спросил атаман лесовиков.
В Серпухове никого нет.
Верно, никого — ни ордынцев, ни горожан. Одни псы да воронье над мертвыми. А град выжгли дотла поганые, костяная игла им! Только обители божьи целы, да и то все там пограблено...— затараторил Митрошка.
Выходит, и корму там не сыщем? — разочарованно протянул кто-то из ватажников.
Поищем, так сыщем. Чай, у святых отцов должно быть припрятано в тайниках,— уверенно сказал Гордей и торопливо добавил: — Вот что, молодцы, надо идти, пока темно...
Поднимались молча, слышалось только тяжелое дыхание людей и шум осыпающейся земли. Выбравшись из оврага, ватажники оказались в глухом лесу, вплотную подступавшем к его склонам. Дальше их повел Митрошка. Уверенно раздвигая руками ветки, он некоторое время продирался напрямик через кусты и вскоре, отыскав стежку, вывел всех на дорогу, что вела в Серпухов...
Еще не начинало светать, когда лесовики, ежась от холодного ветерка, подошли к окраине города. Ни крика петуха, ни собачьего лая... Над пепелищем Серпуховского посада тяжелой глыбой нависла тишина. Гарь пожарища и смрад разлагающихся трупов подкатывались к горлу, вызывали тошноту.
Другой дороги нет, что ли? — недовольно спросил атаман у Митрошки.
Так завсего ближе, Гордей. Сей час курган обогнем и к балке, где Сернейка течет, выйдем. А там и обитель недалече. Появимся, как с крыши свалимся.
А ежели обойти?
Можно и обойти,
Так чего ж ты, костяная игла тебе!..— сердито выкрикнул вожак лесовиков — он чуть не подвернул ногу, свалившись в яму.— Давай в обход!
Тут и впрямь идти нельзя — то об мертвяка споткнешься, то о бревно. Эт, куды завел баламут...— поддержали его остальные.
Погоди, атаман,— вмешался Клепа.— Митрошка давеча сказывал — леший там в ночи меж гор гуляет.
Тьфу!.. Нечистого в ночи помянул — беды не оберешься,— закрестились ватажники.
Верно, Гордей, верно! — выкрикнул Митрошка.— Истинный крест, шабашит тама на Афанасьевской и Воскресенской горах с теми, что на метле летают,— не решаясь произнести «ведьма», уже шепотом заключил он.
Коль так, дело гиблое...— смиряясь, буркнул атаман.