Неожиданная встреча с татарами в глухих тарусских лесах встревожила Василька. Возвратившись, он тут же направил нескольких бывалых воинов в разведку. «Кто эти двое? — размышлял десятник в недоумении.—Лазутчики не стали б убивать до смерти Микулу, взяли бы живым... А может, их тут много, расположились где-™ неподалеку?..» Ответа на эти вопросы он так и не смог получить — ордынец не приходил в себя. Досадуя, Василько поднялся с земли, зашагал по лагерю. Большинство порубежников еще не спали, расположившись вокруг потушенного костра, вполголоса переговаривались. Миновав затаившийся в кустах дозор, десятник остановился, прислушался. В ночном лесу было тихо, только в отдалении кричала неясыть.
За полночь стали возвращаться из разведки порубежники. Татар они не обнаружили, но двоим удалось выйти к тарусской дороге, что пролегала неподалеку от лесного стана.
На рассвете ордынец; пришел в сознание. Разбудили Василька. С трудом поднявшись (уснул лишь под утро), он прошел к ручью, окунул голову в холодную прозрачную воду, обтер лицо и направился к пленнику. Присев на корточки, заговорил с ним. Услышав татарскую речь, пленник встрепенулся, хотел привстать, но, застонав, тут же опустился на траву. Затравленным взглядом узких щелок глаз водил по обступившим его бородатым лицам урусутов, губы что-то шептали.
Должно, молится,— заметил кто-то из воинов.
Василько старался успокоить пленника:
Ты не бойся, не тронем. Поведаешь, кто ты, откель тут взялся, и сразу отпустим. Когда б зло держали, не стали бы тебя перевязывать,— показал он на грудь татарина.— А не скажешь — на себя пеняй!
— Ибрагим не убивал урусута! Абдулла убил! Абдулла хотел убить Ибрагима!..— выкрикнул пленник, смуглое лицо его посерело от волнения и боли, он закрыл глаза.
Вот и добре, что не убивал. Слово мое верное — не обидим тебя. А теперь скажи: как вы с Абдуллой в этих местах оказались? Что замышляли?
Ибрагим заговорил тихо, без выкриков. После первых же его слов у Василька тревожно сдвинулись к переносице рыжеватые брови, взгляд серых глаз стал угрюм и строг. Не успел татарин умолкнуть, как десятник стремительно вскочил на ноги, взволнованно закричал:
Никита! Алексей! Коней седлайте мигом! Гоните в Тарусу к князю. Поведал ордынец, что крымцы задумали полонить княгинюшку его Ольгу Федоровну с чадами. Пущай Костянтин Иваныч шлет дружину на выручку. Татары по тарусской дороге за ними гонятся!..— скороговоркой выпалил он и, смахнув со лба обильный пот, продолжал уже спокойнее: — Только поначалу скачите лесом, а то как бы вас ордынцы на дороге не перехватили. Мигом, ребята!..— Остальным наказал: — Всем быть готовым к походу, копей седлать, оружье взять, доспехи — сейчас выступать будем!