— Интервью в становлении? — рассмеялась Вера. — И ты незаметно включил миниатюрнейший японский диктофон, величиной с мизинец?
— Вот мой диктофон, — постучал Осетров указательным пальцем по своему широкому лбу.
— Что ж, рада это видеть. Ты прав, я, верно, переменилась за последнее время, год, полгода, где-то так. Я не узнаю себя. Все время страдаю невесть с чего, живу как-то механически и сама становлюсь в определенном смысле куклой, это к тому, чтобы согласиться с тобой и окончательно пресечь разговор про Татьяну.
Осетров ответил не сразу.
— Подожди, — сказал он, внимательно оглядев Веру с ног до головы, будто видел ее впервые. — Мой диктофон не выдержит таких признаний. Тем более — от тебя. У-у-фф! Давай-ка выпьем доброго вина. За успехи на движущейся музыкальной лестнице. Я всегда говорил, что ты играешь лучше всех!
— Это правда, говорил, — согласилась Вера. — Признаюсь, в моей победе есть и твоя заслуга.
— Да ладно, — добродушно отреагировал Осетров. — В моей одинокой берлоге ты прослушала множество превосходной фортепьянной музыки, пластинки всякие пыльные и исцарапанные, которые ты любезно приводила в порядок, да как-то они все к тебе и перекочевали.
— Ну было дело, — непринужденно рассмеялась Вера. — За это я тебе, Володя, очень благодарна. С тобой рядом можно было совершенно спокойно постигать пляски музыкальных теней, не рискуя окостенеть или напугаться.
— А рядом с другими или с этим… твоим… — замялся Володя.
— Кого ты имеешь в виду? — холодно спросила Вера.
— Закрытая тема? — удивился Осетров, погладив свою роскошную бороду, словно кошку.
— Темы бывают разные — синие и красные. — Вере стало неуютно от того, что пришлось изворачиваться. Осетров нечаянно выводил ее на обсуждение вопроса, который теперь представлялся ей неподъемным. Но она не хотела, чтобы Володя догадался об этом. — Впрочем, если ты о Тульчине, то давно не имела от него никаких известий, кроме разве что букета пионов, который стоит на моем ночном столике. Да и то не уверена, что это от него. Ты ведь знаешь, однажды я приняла решение. Не знаю, может, поступила глупо, но тогда только это было для меня важным. Я должна была стать музыкантом, вопреки предсказаниям разных шарлатанов и хулителей. Хотела доказать всем, и в первую очередь самой себе, что женщина может встать на высокую ступень мастерства наравне с мужчиной. Это же я сказала Алексею в ответ на его предложение руки и сердца.
— Ну, Вера, а что же плохого в этих условиях, тобой принятых? Да, потом, это как-то само собой получилось. Как вообще все у тебя всегда получается.