— Нет, — грустно ответила я, — не случается.
— Но почему?…
— Человек стоит вот так, — он развел и опустил руки, — все брошено, все разрушено, вокруг ничего, один сор… —
и тут я увидела, что мы стоим посреди городской помойки! Как мы туда попали, я не заметила (мы шли, как я говорила, странным путем, дворами, закоулками — напрямую «к метро», местоположение которого было теперь неизвестно ни ему, ни мне): но как будто мы шли к этой цели, к этим декорациям, на фоне которых Сергей Сергеевич показал героя и автора «Петушков» с понурой головой, разведенными и опущенными руками среди замусоренной земли. “Waste Land”[135] в центре Москвы.
— Ничего! В таком случае с человеком что‑то должно случиться. А вы говорите: ничего не случается. Почему же?
Он смотрел на меня требовательно, как будто это я должна отвечать за то, что «не случается».
Я стала оглядываться по сторонам: как сбежать. Когда Сергей Сергеевич в третий, видимо, раз повторил:
— Но почему же?
мы уже вышли с помойки на обычную улицу — и я увидела автобус неизвестно какого номера: вот он, выход!
— Извините, это мой, я побегу! — придумала я.
Это не прервало задумчивости Сергея Сергеевича.
— Да — да…
Уже из автобуса, в дверь я как бы в утешенье ему и на прощанье сказала:
— Еще случится, случится!
Я знала, что, скорее всего, нет, не случится — но нужно же было закончить этот мучительный разговор!
10 марта 2004
Тема: «Рассказ»
Дорогая Ольга Александровна, у Вас получился рассказ — необычного, острого жанра, и мне теперь кажется, что каждая Ваша вещь это создание нового жанра. Я воображаю много Ваших картин об Аверинцеве. Вы, возможно, не замечаете, но в его словах и репликах в Вашем рассказе продолжается его открытие, как и в том тексте, о котором я говорил. Я вроде бы слышал и записывал Аверинцева, но словно впервые узнаю его от Вас и убеждаюсь, да, это он. Если будет не трудно, пришлите что‑нибудь еще.
После настойчивой просьбы НЛТ не читать ее некролог в «Огоньке» Ольга конечно пошла его купила, и кажется это в целом очень хорошо, потому что живое о близко знакомом. Конечно, есть и то, как советская власть пала потому что НЛТ дала и выполнила обет, и то, как НЛТ, одна понимая ситуацию, спасала Аверинцева последние годы. Славно сказано: «Аверинцев The Child», и хорошая литература фраза: «Он подружился с Александром Менем, великолепен был их контраст: пылкий отец Александр, которого ничто не брало — так свято он был уверен, что его ведет Господь, — и тихий, с высоким голосом и виноватой улыбкой Аверинцев, столь же упрямый и ни секунды не тратящий даром». Правда, следом идет прямо наоборот: «Как и в Честертоне, в Аверинцеве преобладало ребяческое, он обожал играть, и нам случалось часами составлять классификацию…» — Вы знаете чего. Странная и очень глубокая мысль: «Может быть, такие люди, как он, возможны были только в теплице позднесоветских времен».