И Кате вдруг до слез захотелось такой же букет. И такую же шляпу. И чтобы рядом был Дима. И чтобы стол ломился от яств, и был полный дом гостей и много подарков…
Раньше в день рождения она всегда просыпалась чуть свет, зная, что родители поутру подсунут ей под подушку подарок. Катя долго караулила, чтоб не прозевать этот момент, а потом все-таки засыпала…
Ее будил уже громкий мамин голос:
— А где тут наша новорожденная?
И Катя, не раскрывая глаз, засовывала руку под подушку и находила там именно то, о чем в тот момент мечтала…
В предпоследний раз это был сверток с шубкой. Он лежал рядом с подушкой… А в последний на ее подушке крепко спал Димка — и это было самым лучшим подарком.
День уже клонился к вечеру, стало смеркаться, когда Катя вдруг решила, что все-таки следует устроить праздник.
Надо нарядиться, купить торт, приготовить что-нибудь особенное… Ведь это ее день, вот и надо сделать себе приятное.
Она раскрыла шкаф и принялась придирчиво перебирать вещи.
Старые школьные платьица стали уже тесноваты, да и особо нарядными никогда не были. Джинсы и свитер она носила постоянно — это не праздничный наряд… Оставались лишь те вещи, что дарил ей Кирилл.
Белоснежные блузы… Белые юбки… длинные белые платья… Катя тронула их и отдернула руку, словно ошпарилась.
Сразу вспомнилось, как она стояла в этом платье вместо иконы, а потом Кирилл отвел ее в заднюю комнату и уложил на стол рядом с жареным поросенком…
Бр-р… Пятно от брусничного желе давно вывели послушницы, а до сих пор кажется, что оно здесь…
И вся эта одежда словно покрыта пятнами… как струпьями проказы…
Нет, она никогда в жизни, ни за что больше не наденет белое!
Катя принялась срывать белые одежды с плечиков и швырять на диван. Ого! Скоро выросла внушительная гора… Ну что ж, она знает, что надо с ней делать…
…Внизу был магазинчик бытовой химии. Катя сбегала туда и купила несколько пакетов черной краски для тканей.
В хозяйстве у Федора нашелся большой бак. Катя загрузила в него все белое и высыпала краску. Поставив бак на огонь, она методично помешивала в нем вместо палки поварешкой, словно варила черное колдовское зелье…
Тонкая белоснежная ткань съежилась, покрылась неровными подтеками. Красивые дорогие вещи стали выглядеть жалкими и убогими. Но Катя продолжала кипятить их, заталкивая обратно пузырящиеся, выползающие из бака подолы, словно безжалостно пресекала их попытку к бегству.
Потом с натугой отнесла бак в ванную, промыла белье холодной водой, крепко отжала и развесила на натянутых над ванной лесках.
Вот теперь хорошо… так им и надо! Получили, беленькие?!