Мое желание сбылось, не успела я договорить последнее слово. Где-то высоко над нами снова выстрелила невидимая пушка, и мир, как и в прошлый раз, сложился пополам, выбрасывая меня, Варю и Михаила в неизвестность.
Нас ослепил яркий белый свет. Когда он, мерцая, погас, мы поняли, что попали в новую ловушку. Нас занесло в странную бесцветную комнату без дверей и окон. Не белую, а именно бесцветную, будто высосали все краски. Не проявив ни малейшего интереса к новому слою, я, молча, забилась в угол - села, поджав под себя ноги. Варя опустилась рядом, предоставив обследование комнаты Михаилу.
- Ничего! - оповестил нас он спустя пару минут. - Тут даже стыков нет между стенами, потолком и полом. Единая конструкция и, похоже, - он ударил локтем в то место, где предполагался один из стыков, - крепкая!
- Что тебя так напугало, Саша? - спросила Варя, беря меня за руку.
- Сама не понимаю, - пробормотала я хрипло. Слезы успели высохнуть (я ведь вообще по натуре не плакса), но на душе было очень горько. - Как услышала про этого Дунайского, внутри все оборвалось. Почудилось, будто я заперта где-то в темноте. И там очень сыро и холодно!
- Тебя в детстве в шкафу в наказание не закрывали? - деловито поинтересовался Михаил.
- Нет, - уверенно ответила я.
Ничего подобного в моей жизни не случалось однозначно. Даже Бастинда ни разу не подняла на меня руку, выражала недовольство исключительно на словах. Вечно пропадающий на работе и разъезжающий по командировкам отец всегда баловал меня подарками. Бабушка с дедом и вовсе сдували с меня каждую пылинку, обращались как с фарфоровой куклой, способной разбиться от любого неловкого движения.
- Это нервы, - сделала вывод Варвара. - Все эти перемещения и ходьба по кругу кого угодно доведут до истерики.
Я кивнула и положила голову на Варино плечо.
- Надо было хоть поесть в предыдущем мире, - проворчал тем временем Михаил, поглаживая себя по животу.
- Как ты можешь думать о еде в такой ситуации? - рассердилась Варя.
- А как вы можете о ней не думать? У меня желудок к позвоночнику прилип! Сашенька, сделай милость, попроси ИХ наколдовать нам ужин, а! Тебя они слушают.
- Сам проси! - огрызнулась я и подумала, что больше слова не произнесу в адрес типа или типов, сворачивающих вселенные. Мне хватило людей, возникающих из пустоты и Дунайского, вызвавшего столь безумные ассоциации.
- И попрошу! - гордо вскинул голову Михаил и расправил плечи. Потом откашлялся и театрально произнес. - Уважаемые, не могли бы вы... - он запнулся и снова кашлянул. - Понимаете, есть очень хочется.