— У тебя есть женщина?
— Лиза, я не хочу сейчас об этом говорить, — резко прервал разговор Локис.
Ваня совершенно не представлял, где находится. Обширный, местами поросший кустами луг спускался к реке. Он напился и двинулся вверх по течению. Преодолел болотистую низину, вошел в светлую дубраву. После хмурых еловых лесов, в которых его постоянно преследовал запах болотного газа, дышалось удивительно легко. Пронизанная солнечными лучами дубрава просматривалась далеко, никакой опасности Ваня пока не видел, потому и шел свободно, без опаски. После пережитого ужаса ему больше всего хотелось оказаться подальше от страшного места, где он обнаружил Серого, вернее, не всего Серого, а его половину. Как только Ваня вспомнил о том, что увидел в малиннике, тошнота подступила к горлу. Опять его долго и мучительно рвало речной водой. Ваня совершенно ослабел, привалился спиной к толстому шершавому стволу могучего дуба и закрыл глаза. Ночь, проведенная без сна, трудный переход по холодной воде лесной речки, ужасная находка и бегство окончательно сломили Ваню. Не хотелось никуда идти, не осталось сил для борьбы за жизнь, полная апатия овладела им. Но ночной холод погнал дальше. Светила луна. Ваня брел через какие-то луга, запущенные поля, пока не наткнулся на высокий крепкий забор. Перебраться через него не удалось. Добравшись до ворот, Ваня свернулся возле них и уснул.
— Ты живой или как? — раздался близко незнакомый голос, и легкий пинок в бок привел в чувство Ваню.
— Живой! — прохрипел он в ответ и посмотрел на крепкого мужика средних лет, который стоял над ним, держа в опущенной руке двустволку.
— Тебе чего тут нужно, божий человек? — спросил мужик.
— Попить не дадите? — дрожащим голосом попросил Ваня.
— Ну да, а то так есть хочется, что переночевать негде! Так, что ли? — усмехнулся мужик. У него было простое загорелое лицо, испещренное сеткой ранних морщин.
— По правде говоря, именно так, — смущенно кивнул Ваня.
— Чем вообще занимаешься?
— По свету брожу. Уже давно.
— А кормишься чем? Воруешь?
— Когда как, бывает, что и ворую, а когда и работаю. По-разному.
— Разбойничаешь?
— Нет. Не люблю оружие, не умею убивать. Хотя и с вольными людьми почти три года прожил.
— Молодец, что не врешь. Ел давно?
— Дня два назад или три, не помню.
— Сюда-то как попал? Шпионить явился?
— Нет, бежал. От своих отбился. Вожака нашего кто-то сожрал. Страшно сожрал, по самую грудь оторвал тело зверь. Испугался я очень, долго бежал. Сил больше нет.
— Вставай, заморыш, накормлю, если отработаешь.
— С радостью, хозяин, возьми меня, за хлеб работать буду! — затрясся от радости Иван.