А в полку опять неладно. Из письма Нине от 6–9 апреля: «Есть и еще чем похвастать можем: полк завшивел, не успев побывать в окопах, не поголовно, это ясно. И кроме того — массовое заболевание паратифом (в нашей роте нет). Дождалось командование, так ему и надо!» После этого начались поголовная дезинфекция, санобработка, переезд в другие помещения и прочее…
По окончании финской войны полк стали чаще привлекать к несению караульной службы, что ранее — в период интенсивной подготовки к фронту — носило эпизодический характер.
В карауле нам довелось познать лиха: стояли по четыре часа, так как больше было не выдержать из-за мороза. Потом это время даже сократили до двух часов, выдали шубы и полушубки, а также разрешили выстрелом в воздух вызывать разводящего и просить смену, когда не совладать с холодом.
Травников обычно стоял в черте города на охране вещевых складов. Здесь не было ураганного ветра, было теплее и спокойнее.
Я, как правило, стоял на охране пороховых складов в поле, далеко за городом, где всегда метель, ухудшавшая видимость донельзя, и готовый тебя унести ветер.
Как-то лейтенант, старший по караулу, признался мне, что хотел ночью подползти к посту с целью проверки моей бдительности, но побоялся. Недавно стало известно, что в Чернигове начальник караула — тоже лейтенант — за подобную шутку поплатился головой: часовой всадил в него пулю, и часовому ничего за это не было. Как видно, наш лейтенант по молодости немногим отличался от нас.
Были и другие случаи. Из того же письма Ниночке от 6–9 апреля: «Опять в карауле. Опять — пороховые склады. На этот раз стоять веселее, так как недавно было нападение на один из постов, и теперь усилили караулы, наладили сигнализацию вплоть до телефонной связи с гарнизоном и даже придали караулу ручной пулемет. А ураган свистит!»
Иногда думается: все бы были такими солдатами, как Травников, — ну до чего покладистый человек! В письме Нине от 22 февраля я писал: «…У меня есть друг — Травников, студент ЛИИЖТа. Он ко всем требованиям относится очень просто: Проползти 200 метров? Пожалуйста! Проползти 500 метров? Пожалуйста! С 5 утра до 10 вечера в любой мороз быть на стрельбище? Пожалуйста!» Только восхищаться можно таким человеком. Он был высокий, худой, сутулился при ходьбе; чрезвычайно интеллигентный, если в то время и в тех условиях приемлемо так говорить о нас; сердечный, добрый, приветливый человек, верный товарищ. Наши дороги разошлись в августе 1940 года, и его судьба мне не известна[14].
Понемногу приучали нас и к походам: сперва к малым, а вскоре и к большим. Из письма Нине от 19 марта: «О походе. 17-го утром полке оркестром и песнями ушел из города. Продвинулись на 20 километров со встречными „боями“. На следующий день вернулись. Рота получила отличную оценку, и сегодня дали выходной, то есть — спать до 6-ти вечера…»