Через три или четыре дня после этого происшествия, накануне своего отъезда, я решил в последний раз осмотреть оставляемые мной места. Я приказал оснастить лодку, наняв ее на месяц, как нанимают в Париже карету; потом, видя чистое небо, предвещавшее погожий день, велел перенести в шлюпку обед и свои карандаши. Я сам поднял парус, поскольку один составлял весь экипаж моей лодки.
— В самом деле, — прервал я, — я знаю твою страсть к мореходству и припоминаю твое путешествие между Тюльерийским мостом и мостом Согласия на шлюпке под американским флагом.
— Да! — продолжал Альфред, улыбаясь, — но на тот раз приключения имели для меня роковые последствия. Сначала все шло хорошо; у меня была маленькая рыбачья лодка с одним парусом, управлять которой можно было с помощью руля. Ветер дул от Гавра, и я с удивительной быстротой скользил по морю, которое едва волновалось. Я проплыл таким образом около восьми или десяти лье в течение трех часов: потом ветер вдруг утих и вода стала неподвижной, как зеркало. Я находился тогда напротив устья Орна. По правую сторону от меня были подводные камни Лангрюна и скалы Лиона, по левую — развалины какого-то аббатства, соседствующие с замком Бюрси: это был прекрасный пейзаж, который мне оставалось только скопировать, чтобы сделать картину. Я опустил парус и принялся за работу.
Я так увлекся своим рисунком, что не заметил, сколько прошло времени, когда почувствовал на своем лице дуновение одного из тех теплых ветерков, которые предвещают приближение бури. Я поднял голову. Молнии прорезывали небо, покрытое облаками столь черными и густыми, что они казались цепью гор; я увидел, что нельзя терять ни одной минуты: ветер, как я надеялся утром, сменил направление вместе с солнцем; я поднял свой маленький парус и направил лодку к Трувилю, держась берега, чтобы в случае опасности сесть на мель. Сделав не более четверти лье, я увидел, что парус прижался к мачте; тогда я снял его и мачту, не доверяя наступившему затишью. И в самом деле через минуту несколько течений встретились, море начало шуметь, раздался удар грома. Этим предвестникам нельзя было не доверять, потому что буря стала приближаться с быстротой скаковой лошади. Я снял свой сюртук, взял в обе руки по веслу и начал грести к берегу.
Мне нужно было сделать около двух лье, чтобы его достигнуть; к счастью, это было время прилива и несмотря на то, что ветер был встречный — или, скорее, не было никакого ветра, а только шквалы, которые буравили море, — волны гнали меня к земле. Я греб изо всех сил; однако буря приближалась быстрее и настигла меня. В довершение неприятности приближалась ночь; но я надеялся достигнуть берега, прежде чем наступит полная темнота.