Я ожидаю, что он будет отрицать, но Питер этого не делает.
– Да, есть, но мне бы хотелось, чтобы не было. Я не хочу, чтобы мной кто-нибудь владел. Не хочу кому-нибудь принадлежать.
Марго бы сказала, что она принадлежит только себе. Китти бы ответила, что никому. Полагаю, я бы сказала, что принадлежу сестрам и папе, но это не совсем то. Я не знаю, каково это – принадлежать кому-то. Но теперь, когда я задумалась, мне кажется, что именно этого я всегда и хотела, хотела действительно быть чьей-то, и чтобы кто-то был моим.
– Так вот зачем ты это делаешь, – говорю я, частично спрашивая, но в основном утверждая, – чтобы доказать, что не подвластен ей. Или не принадлежишь ей. – Я замолкаю. – Как думаешь, а есть ли разница? В смысле, между быть подвластным кому-то и кому-то принадлежать?
– Конечно. Один подразумевает выбор, другой же – нет.
– Должно быть, ты действительно ее очень сильно любишь, раз пошел на все это.
Питер фыркает.
– Ты такая наивная.
– Спасибо, – отвечаю, прекрасно зная, что это вовсе не комплимент. Я говорю это просто, чтобы ему досадить.
И понимаю, что преуспела, когда он произносит с кислой миной:
– А что ты вообще знаешь о любви, Лара Джин? У тебя даже никогда не было парня.
Меня так и подмывает придумать кого-нибудь мальчика из лагеря, из другого города, из любой точки мира. «Его зовут Клин» – вертится на кончике моего языка. Но это было бы слишком унизительно, поскольку он узнает, что я вру, ведь я уже рассказала ему, что никогда прежде ни с кем не встречалась. И даже если бы не рассказала, то было бы куда более жалко выдумать бойфренда, чем просто признать правду.
– Да, у меня никогда не было парня. Но я знаю множество людей, которые встречались с парнями, но ни разу не были влюблены. Я же была.
Вот почему я все это делаю.
Питер фыркает.
– В кого? Джоша Сандерсона? Этого придурка?
– Он не придурок, – хмурясь, говорю я. – Ты даже его не знаешь, чтобы так говорить.
– Любой с одним глазом и половиной мозгов мог бы сказать, что этот парень придурок.
– Ты заявляешь, что моя сестра слепая и безмозглая? – возмущаюсь я. Если он скажет хотя бы одно плохое слово о моей сестре, то все. Вся эта комедия закончится. Я не нуждаюсь в нем так сильно.
Питер смеется.
– Нет. Я говорю о тебе!
– Знаешь что? Я передумала. Очевидно, что ты никогда не любил никого, кроме себя. – Я пытаюсь открыть дверь, но она заперта.
– Лара Джин, я просто шучу. Ну же.
– Увидимся в понедельник.
– Постой, постой. Сначала ответь мне на один вопрос, – Питер откидывается на спинку сиденья. – Как получилось, что ты никогда ни с кем не встречалась?