Наверняка я неправильно расслышала.
— Прости, что?
Киаран подходит ближе и вынимает руки из карманов, чтобы провести своими пальцами по моим. Сквозь перчатку его сила ощущается как покалывание, теплое и мягкое. Это был бы успокаивающий жест, не исходи он от него. Киаран не поддерживает. Никогда не поддерживал.
— Прошлой ночью ты задала мне вопрос, помнишь?
— Что такое Соколиная Охотница? — шепчу я.
Быть может, мне не стоит видеть, куда ведет этот путь. Возможно, лучше воспринимать это как обычные слова, не знать правды, что за ними скрывается. Позволить себе притвориться, что Соколиная Охотница — это то, о чем говорил Деррик, что он не говорил полуправды.
Нет, я не могу так. Отец может думать, что я играю со своими изобретениями и пренебрегаю своими обязанностями, но он ошибается. Это мои обязанности, мое бремя. Я не буду убегать от этого. Не буду.
Киаран приподнимает мой подбородок.
— Кэм, ты Соколиная Охотница, — говорит он.
— Но что это значит?
Он качает головой.
— Расскажи мне, что ты чувствуешь, и я расскажу тебе, что это значит.
Киаран придвигается ближе. Его ладонь прижата к моей, она достаточно теплая, чтобы я ощущала это сквозь перчатку. Кончиками пальцев он гладит меня по щеке, и следы его силы скользят по моей коже, скатываясь вниз, словно капли теплой воды. Вкус его силы изысканный. Словно шелковые цветочные лепестки, которые освежают и скользят по языку.
Мое дыхание сбивается, и я тянусь к теплу его прикосновения.
— Расскажи мне.
— Я… Я не…
— Ты чувствуешь, — говорит он. — Ты чувствуешь силу.
— Айе, — вздыхаю я.
— И ты чувствуешь sìthichean с тех пор, как увидела первого из них, не так ли?
Первая фейри.
Первая первая первая…
Я отшатываюсь от его прикосновений, поскользнувшись на мокрой траве. Холодная вода пропитывает мои носки.
«Я не буду вспоминать. Я не буду вспоминать!»
Но я не могу остановить воспоминания, которые собираются и рвутся изнутри.
Кровь… Кровь покрывает мое белое платье, делает кожу липкой и скользкой от пальцев рук до самых локтей. Мама лежит навзничь в густом озере крови на мостовой. Я крещена этой кровью, создана ею, заново рождена. Мой желудок сводит от сильного, болезненного привкуса железа.
Алый идет тебе больше всего алый идет тебе больше всего алый идет тебе больше всего…
— Нет!
Я ударяю ладонью Киарана в нос с такой силой, что слышу, как хрустит кость. Я должна убежать от этого воспоминания, пока оно не уничтожило меня. Пока я не стала беспомощной девушкой, которая позволила этому случиться.
Я бегу. Я проношусь мимо ближайших деревьев и начинаю огибать основание замкового утеса. Тучи, когда-то далекие, быстро собираются над головой, начинает моросить дождь. Ноги в тонких туфлях ноют от холода, но я игнорирую боль.