— Он вел себя так, словно не хотел танцевать со мной.
— Да? — говорит Кэтрин с нарочитой невинностью. — Это досадно.
— Ты попросила его об этом?
Она краснеет.
— Лорд Рендалл достал возле балкона нюхательный табак, а это был твой единственный свободный танец… Ты же знаешь, матушка не переносит табак.
Я открываю свою бальную карту и смотрю на ряд нацарапанных в ней подписей.
— Хм… А ты, судя по всему, не вынесешь, если увидишь меня сидящей во время одного-единственного танца.
Каждый танец расписан, как и в бальной зале Хепбернов. Полагаю, то, что я пропустила несколько танцев, ничего не значит, и джентльмены не были разочарованы.
Я поднимаю глаза от карточки как раз вовремя, чтобы поймать взгляды стайки дамочек в другом конце комнаты. Они перешептываются. Я пытаюсь прочитать по губам, но удается разобрать только одно слово: позор.
Интересно, говорят ли они о бале у лорда Хепберна и пяти мной пропущенных танцах?
С их точки зрения, на меня нельзя положиться в выполнении даже самых простых социальных обязательств. Это делает меня неудачницей, женщиной, недостойной и капли мужского внимания, не говоря уж о полностью заполненной бальной карте.
Кэтрин прослеживает мой взгляд и отпивает немного пунша.
— Лучше игнорировать их, как ты сама же советовала.
— Спроси. Почему. Она. Не кормит. Меня-я-я! — причитает Деррик.
— Хорошо, — огрызаюсь я, испугав Кэтрин, которая смотрит на меня с беспокойством. — Прости, но у тебя нет чего-нибудь перекусить? Боюсь, что не дотерплю до ужина.
— Конечно, — говорит она. — Думаю, повар готовит дополнительные закуски. Их скоро подадут.
— Ох, ну наконец-то! — радуется Деррик. — Я отлучусь в кухню к закускам. Не натвори глупостей, пока меня нет.
Он улетает, оставляя за собой шлейф света. Слава богу! Когда Данте описывал круги ада, он определенно забыл о том, где голодный пикси целую вечность сидит на чьем-то плече.
— Так что вчера случилось? — спрашивает Кэтрин.
— Вчера? — осторожно говорю я.
— Возле Нор-Лох, — уточняет Кэтрин. — Я вовсе не была против прогуляться домой в сопровождении Доны.
Черт бы побрал Киарана и его влияние! Он или не стер ей память, или добавил какие-то новые воспоминания. Откуда я знаю, что мне положено помнить?
— Айе. Это было чудесно, — торопливо говорю я.
Он что, сделал так, что она решила, будто мы вместе возвращались домой?
Кэтрин хмурится.
— Ты шла домой одна? Боже, ты должна была позволить мне остаться. Так ты не смогла починить орнитоптер?
Ради всего святого, что Киаран с ней сделал?
— Он исправен. Он в порядке и готов к полету.
— Но ты сказала…