– Ахиллес Фландре пытался восстановить мир во всем мире, а ты вновь ввергла в войну страну, которую он усмирил.
– Но ты без проблем веришь сказке о том, что он твой отец.
– Думаю, моя мать знает об этом больше, чем кто-либо.
– Она знает лишь то, что ей сказали. Потому что она суррогатная мать – генетически она не твоя. Ей имплантировали эмбрион. Ей солгали. Она передала эту ложь тебе. Ты не кто иной, как еще одна похищенная Ахиллесом жертва. И ты до сих пор находишься у него в плену. Ты его последняя и самая жалкая жертва.
Рука Ахиллеса взлетела в воздух прежде, чем он мог задуматься. Удар был несильным – не таким сильным, каким мог быть, принимая во внимание габариты Ахиллеса.
– На меня напали, – негромко произнесла Вирломи.
Двое ее «друзей» вошли в хижину и взяли Ахиллеса под руки.
– Я обвиняю Рэндалла Фирса в нападении на губернатора. Рэндалл, признаете ли вы, что ударили меня?
– Что за абсурдная ложь, – сказал Ахиллес.
– Так и думала, что вы это скажете. Три видеозаписи с разных углов окажутся достаточной уликой для обвинения в нападении. Рэндалл, когда вам будут выносить приговор, я буду рекомендовать изгнание в качестве меры наказания. На Землю – это место, которое для вас, наверное, предпочтительнее Ганга. Ваша мать сможет лететь с вами или нет, как сама решит.
«Подсекла меня, как рыбешку, – подумал Ахиллес. – Мой отец никогда бы этого не потерпел. Унижение, невыносимое оскорбление. Так жил мой отец, и именно так буду жить я».
– Полная запись, – сказал Ахиллес, – она покажет всем, что вы меня подстрекали.
Вирломи плавно поднялась на ноги и подошла к нему, приблизила губы к его уху:
– Полная запись покажет, кого ты считаешь отцом, покажет твое одобрение его действий, которые по-прежнему считаются абсолютным злом для всего человечества. – Она на шаг отступила от него. – Тебе решать, будет ли показана вся запись целиком или только отредактированная часть.
Ахиллес знал: сейчас от него ожидают угроз, жалких ругательств. Но запись по-прежнему ведется.
– Вижу, вы знаете, как манипулировать детьми, – сказал Ахиллес. – Мне всего шестнадцать, и вы спровоцировали мою агрессию.
– Ах да, шестнадцать. Ты великоват для своего возраста, не так ли?
– Душой и сердцем, равно как и плотью, – откликнулся Ахиллес. – Но запомните, ваше превосходительство губернатор: подставить меня – это одно, а вывести из игры – совсем другое.
Он развернулся, а затем подождал, пока приклеившиеся к его рукам мужчины пытались протиснуться в двери, чтобы вновь оказаться за его спиной. Все трое вышли из хижины. Затем Ахиллес резко остановился: