Вместо киногероев из ворот выходят банальные менты. Я тут же отворачиваюсь. Башку вверх задрал, изучаю часы. А там циферки, рисочки, уже поплыли, поплыли, а пульс снова разгоняется: дых-дых-дых. Краем глаза вижу ментов, ускоривших шаг. Парни явно по мою душу.
Что делает преступник при встрече с полицией? Точнее что делает человек, пару часов назад узнавший, что он преступник? Правильно – бежит. По сценарию – до конца платформы, а там успевает спрыгнуть, перебежать на другую сторону ровно перед тем, как по рельсам пройдет поезд, отрезая преследователей. В моем сценарии все было почти так же элегантно, до того момента, пока я не зацепил ногой мятый металлический цилиндр урны, споткнулся и растянулся плашмя, больно ударившись ладонями о шершавый заплеванный асфальт.
– Бегать он вздумал еще! – Меня за шкирку, рывком поднимают, ставят на ноги. – Двигай давай ногами, не инвалид же!
«Быстро, – думаю, – быстро они работать стали. Или это потому, что дело такое, резонансное? С участием публичного человека. В общем, теперь не важно. Теперь все не важно».
На негнущихся ногах ковыляю до двери в стене. Дверь открывается, выплевывая на перрон человека с синюшным лицом. Мне чем-то тычут в спину, прохожу. Дальше коридор, еще один, и вот кабинет, в нем стол, за столом человек в форме. Он переговаривается с моим конвоиром, но слов не разобрать: уши заложило.
– …мя… лия…
– Что? – переспрашиваю.
– Имя, фамилия! – говорит мент.
Представляюсь.
– За что задержаны, знаете?
– Да… То есть нет…
– Вот протокол. Прочитайте! – Двигает в мою сторону по поверхности стола документ. – Распишитесь.
– Мне… мне, – беру бумагу в руки, – мне нужен адвокат.
– Епта, – тяжело вздыхает мент. – Ты в цирке, что ли, клоун? У тебя времени вагон, да? А у меня вот нет. У меня таких, как ты, клоунов, тут полвокзала!
– Я не буду это подписывать, – мямлю.
– Чё? Не будешь? Ладно. Артамонов! – рявкает он. – Артамонов!!!
В дверях появляется ушастая голова.
– Тут вот этот гражданин, – сверяется с бумагой, – гражданин Богданов. Штраф отказывается платить за курение в неположенном месте. Закон новый читали? С первого июня вступил. Вокзал – общественное место!
– Н-не читал…
– Ты, Артамонов, его прям сейчас бери – и в «клетку», к бомжам, к цыганам, к торчкам ссаным. Забирай его. Надоело тут разъяснительную работу вести клоунам. Забирай давай!
– Пройдемте, – берет меня под руку ушастый.
– Погодите! – Я ничего не понимаю. Это какой-то дикий спектакль, или я сошел с ума, или ЧТО ПРОИСХОДИТ? Я, было, падаю на ушастого, но вовремя хватаюсь за стену и начинаю причитать, используя выражения из несвойственного мне вокабуляра. – Погодите, мужики, какой штраф? Сколько штраф, мужики?