— О, их у нас хватает. Растут, как сорняки.
— Нет, если серьезно. Мне интересно знать.
— Ну что тут сказать. Неожиданно наши самые большие тревоги оказались связаны с нефтью, — сказал Ним. — Ты слышала, что сегодня безрезультатно закончились переговоры между ОПЕК и Соединенными Штатами?
— Это передавали по радио до того, как ты пришел. Страны-экспортеры нефти говорят, что не будут больше принимать бумажные деньги. Только золото.
— Они уже несколько раз грозились это сделать. — Ним вспомнил разговор с Эриком Хэмфри и судьей Йелом накануне Рождества. Тогда ситуация с нефтью была тревожной. Теперь же, в марте, она стала просто критической. Он добавил: — На этот раз все похоже на правду.
— Насколько ситуация ухудшится, если импорт нефти прекратится? — поинтересовалась Карен.
— Будет намного хуже, чем считают многие. Больше половины нефти, которую использует Америка, импортируется. Причем восемьдесят пять процентов поступает из стран ОПЕК. Тем не менее даже сейчас нехватка нефти обсуждается главным образом применительно к машинам и бензину, но не к электричеству.
Ним снова задумался, как и под вечер на пути к дому Карен: самая драматическая за все время конфронтация со странами ОПЕК, имеющая даже более разрушительный потенциал, нежели арабское эмбарго 1973–1974 годов, возникла в последние сорок восемь часов. Все догадывались о таком повороте событий, но сравнительно немногие воспринимали его всерьез. Вечные оптимисты, включая занимавших высокие посты, все еще надеялись на то, что развития событий по наихудшему сценарию удастся избежать, что Ниагара импортной нефти так или иначе не иссякнет. Ним в это не верил. Ему пришла в голову мысль, касающаяся Карен. Прежде чем он успел ее произнести, они подошли к лифту и двери открылись. В лифте уже находились мальчик и девочка лет девяти-десяти с веселыми светлыми лицами.
— Привет, Карен, — сказали они хором, когда кресло, а следом за ним и Ним, оказались в лифте.
— Филипп, Уэнди, здравствуйте, — ответила Карен. — Куда-нибудь направляетесь?
Мальчик покачал головой:
— Да нет, просто вниз поиграть. — Он посмотрел на Нима. — А это кто?
— Мой приятель, мистер Голдман. — Она повернула лицо к Ниму: — Это дети моих соседей и друзей.
Они поздоровались. Лифт в это время уже спустился.
— Карен, — спросил мальчик, — можно, я возьму вас за руку?
— Конечно.
Он держал ее руку, нежно прикасаясь пальцами, затем спросил:
— Вы чувствуете?
— Да, Филипп, — сказала Карен, — у тебя такие мягкие руки.
Казалось, ему это было интересно и приятно. Не желая, чтобы ее обошли вниманием, девочка спросила: